Остров святого Сэмюэла
Шрифт:
«Так а я тебе что говорю? Вставай давай, лежа ты точно ничего не сделаешь».
По дороге к колодцу Реймер сделал остановку у рюкзака. Вытащил телефон. Батарея разрядилась. Поднес к лицу. Всмотрелся. Черное зеркало.
С трудом увидел в отражении себя.
«Совсем я плох…»
«Да уж, бывало и лучше».
Реймер обратил внимание, что следы крови, которой он всего несколько минут назад едва не захлебнулся, исчезли. Хотя только что – буквально только что – он чувствовал, как она твердеет, крошится, из темно-красной
Но следы внутренней войны, как только исчез Лодочник.
«Не понял».
«Вот мне тоже непонятно. Беды у тебя с головой, а кровь – изо рта. Не находишь это странным? Неуместным?»
Реймер, не отрываясь от экрана, одной рукой ощупал подбородок.
«Не понял… Мне казалось, я уже такая развалина, что все отовсюду сыпется… и льется… Это что, тоже был глюк?»
«Может быть».
«И то, что я чуть не захлебнулся кровищей – тоже глюк?»
«Наверное».
«А может – и вся моя болезнь – тоже один сплошной глюк?»
«Кто знает. Но может быть и такое».
Реймер перестал ощупывать себя и посмотрел отражению в глаза.
«А может, и ты – глюк?»
«А вот это уже сто процентов».
***
Колодец оказался реальным. Во всяком случае всем своим видом он внушал подлинность бытия. Хотя задним двором назвать то, где он находился, было сложно.
Деревья Северной части острова подступали к дому вплотную. Может быть, там когда-то и был двор, но сейчас все заросло густым колючим подлеском, оплетающим руками колодец. Маленький бетонный цилиндр, прикрытый деревянной крышкой и заваленный природным мусором. Реймеру пришлось потрудиться, чтобы все расчистить.
«Вот же ж срань… – он остановился, опираясь руками о колени и пытаясь успокоить разогнавшееся сердце. – А этот… Лодочник… скотина… не мог сам его почистить? Тут небось и вода уже закончилась… Представляешь, как будет смешно, если мы такие на последнем издыхании все разберем, а там пусто?»
«Ты главное со смеху не помри. А Лодочнику спасибо скажи, что вообще пришел».
«Ну да. Он мне ничего не должен. Мне вообще никто ничего не должен. Я один, как…»
«А вот недооцениваешь ты его зря. Он же старается. Вон, пирог принес…»
«Кстати да. Пирог. Надо будет взглянуть».
Голова безбожно болела, в ушах пищал комар. «Комар? Сука, ноябрь!» – У Реймера чесались руки предпринять радикальную антибиологическую меру. Запшикать весь дом средством от насекомых. Покрыть все поверхности ядом. На острове и так нет ничего живого – природа не много потеряет от геноцида кровососущих. «Может, это и вправду комары? Лес же». Реймер ненавидел этот звук, но факт того, что настоящих комаров он ни разу здесь не видел, а значит, они не укусят его незаметно ночью – успокаивал. Но писк в ушах не пропадал.
Напирая изо всех сил на крышку, великий математик наконец ее сдвинул. Сначала наполовину. Потом устроил себе перекур и за второй подход – еще наполовину. Деревянный люк мягко упал на землю. Реймер, вцепившись дрожащими руками в край бетонного цилиндра, заглянул внутрь.
«Сэмми.
«Какой ад?»
Колодец вызывал смешанные ощущения. Он был похож на канализацию. Но зная, что туалета в островном доме нет – зачем? весь остров в вашем распоряжении! – Реймер успокоил себя мыслью, что органические отходы внизу не затаились. «Если наш пузатый друг не скидвал сюда трупы путешественников в черных мешках, конечно».
В неподвижной сырой глубине колодца залегла вода. Бурая, мутная, с плавающими на поверхности ольховыми листьями. На вид совершенно непригодная для питья. «Выбирать не приходится», – сказал себе Реймер и оглянулся в поисках ведра.
Но ведра не было.
«Б****».
«Вернись в дом. Осмотри крыльцо. Как-то же до тебя тут зачерпывали».
Вняв совету, Реймер, качаясь, вернулся к дому.
«Кстати. Ты помнишь, что у тебя еще есть бутылка?»
«Уже не помню».
Он, еще раз миновав лежавший у порога пластиковый контейнер с пирогом, зашел в дом и опустился к рюкзаку. Бутылка – пустая – все так же торчала из бокового кармана.
«Когда я успел все выпить?»
«Выпил и забыл, наверное. Болезнь съедает не только ощущение реальности, но и память».
«Хорошо. А как мне ею зачерпывать? Я ж не дотянусь».
«А ты посмотри на свои ноги».
Реймер опустил голову. Покачнулся.
Синие ботинки. «Мартинсы». На шнуровке.
– Один мой знакомый хакер, Кум, когда-то шнурками камеру наблюдения с дома снял… – вслух вспомнил он. – Накинул шнурок, как лассо, повис – и содрал. Я сам не видел. Об этом рассказывала Матильда…
В голове загудело, как в пустом тоннеле.
«А кто такой Кум?» – спросил внутренний голос.
Земля плыла под ногами, вокруг горла затягивалась горячая веревка.
«Кто такой Кум, я спрашиваю?»
Голова нагрелась так, будто в ней готовили традиционное венгерское блюдо из забегаловки на Черном Рынке и название которого Реймер никогда не мог запомнить.
«Все. Хватит», – подумал он и опять потерял сознание.
***
В себя он пришел нескоро. И опять – лежа на деревянном полу. Приоткрыв глаза, великий математик какое-то время не видел ничего, кроме неестественно яркого света.
«Я слепну?»
Внутренний голос молчал.
Руки опять окоченели. Пошевелив пальцами, Реймер начал размышлять, как оказался в горизонтальном положении – и тут же вспомнил про колодец. Вспомнил, как шел за ведром, а пришел к бутылке.
Он облизнул губы. Сухие. Потрескавшиеся.
Через какое-то время зрение начало возвращаться. Долго и неохотно, будто делая одолжение.
Реймер медленно поднялся на колени. Комариный писк и головная боль тоже оживились – «Куда собрался? Лежать!» Но великий математик следовал правилу: «мы не разговариваем с террористами» и делал по-своему. Потянувшись к рюкзаку, он вытащил пластиковую бутылку. Затем нагнулся к левому ботинку. Расшнуровал.