Остров Южный Камуи
Шрифт:
3
На токийский вокзал Уэно они прибыли рано утром.
По сравнению с Хокурику в Токио было намного теплее. Как всегда, было людно и шумно. Когда позавтракали в забегаловке рядом с вокзалом, Саваки сообщил Току, что теперь они отправятся к обозревателю Киитиро Фудзисиме. Женщина сильно оробела при упоминании такой знаменитости. Саваки подумал, что будет занятно свести эту крестьянку с Фудзисимой. Он пытался приободрить Току, говоря, что они пойдут туда вместе, но, чем больше он старался, тем больше она робела. Делать было нечего, и Саваки для начала устроил её в маленький рёкан возле пруда Синобадзу, а сам отправился на встречу с Фудзисимой.
Киитиро Фудзисима проживал в роскошном многоэтажном доме в самом центре, на Роппонги, в районе Адзабу. Скорее всего, раз он жил в таком доме, то развлекаться ходил куда-нибудь в бары на Гиндзе. Предупреждённый телефонным звонком, хозяин с улыбкой встретил Саваки у дверей. Проводя гостя в гостиную, застланную цветистым ковром, он с неистребимым кансайским [5] акцентом заметил:
— Занят очень в последнее время… Со следующего месяца начну у вас в газете в вечернем выпуске публиковать серию статей «Образ современного молодого человека — реальность и вымысел». Большой намечается проект.
5
Кансай— условное название западной части о-ва Хонсю.
— Вон оно что! — улыбнулся Саваки.
Хоть Фудзисима и говорил о страшной занятости, признаков особого утомления у него на лице не было видно. Наоборот, похоже было, что он получает удовольствие от такой занятости. Юная красотка, которую хозяин представил как секретаршу, принесла кофе. В доме царила атмосфера роскоши и довольства, так что Саваки даже ощутил лёгкий укол зависти.
Фудзисима отрезал кончик сигары, прикурил и как бы между прочим осведомился, взглянув на Саваки:
— Кстати, вы сегодня по какому вопросу?
Ароматный дым от сигары щекотал ноздри. Хозяин предложил и гостю сигару, но Саваки отказался и закурил сигарету «Хайлайт» из своей пачки. Он обозначил повод своего визита:
— Один парень покончил с собой.
— Значит, проблема самоубийств среди молодёжи, — сформулировал Фудзисима. — Это проблема серьёзная. Особенно в нашей стране. Во-первых, учтите…
Характерной скороговоркой он выпалил, что Япония по числу самоубийств среди молодёжи занимает первое место в ряду развитых стран; что он исследовал причины самоубийств многих молодых людей, случившихся в прошлом году; что оказалось то-то и то-то; что объектами самоубийств в каждой стране становятся представители разных социальных групп и так далее. Казалось, в голове у него секретер с выдвижными ящиками. Стоило поставить перед ним какую-то проблему, как нужный ящик с материалами автоматически открывался и из него следовали ответы на все вопросы. Как раз это свойство и делало его столь ценным кадром и медиазвездой — умение экспромтом, без лишних размышлений давать ответы на вопросы по общественным проблемам. Вот и сейчас, когда Саваки заговорил с ним об одном конкретном случае, самоубийстве Синкити Ёсидзавы, в ответ Фудзисима разразился целой лекцией с исчерпывающей информацией по данной теме, но вся лекция не внушала Саваки особого доверия. Дождавшись, когда Фудзисима на мгновенье приостановится, он воспользовался шансом и вставил реплику:
— Похоже, что этот молодой самоубийца был вашим знакомым.
При этих словах Фудзисима издал возглас удивления.
— Ну, наверное, кто-нибудь из бывших моих студентов. Честно говоря, университет так разросся, что всех и не упомнишь. Если у него не было каких-то особо приметных качеств, я могу и не вспомнить. Да тут ещё всё и всех так перетряхнуло во время этих университетских волнений, — беспечно рассмеялся Фудзисима.
— Едва ли он мог быть вашим учеником.
— Ну, если так, я всё меньше понимаю, о чём речь…
— Зовут его Синкити Ёсидзава. Двадцать лет.
— Ёсидзава?
Фудзисима наморщил лоб. Похоже было, что ему ничего не приходит на ум.
— Я полагаю, за неделю до самоубийства он должен был отправить вам письмо, — добавил Саваки.
— Миёси, взгляни-ка, не было ли письма от некоего Синкити Ёсидзавы, — крикнул секретарше Фудзисима.
Девушка молча направилась куда-то в глубь квартиры и вскоре вернулась с письмом в руке. К письму скрепкой был приколот листок бумаги с напечатанными пометками. Пока Фудзисима пробегал глазами пометки, молоденькая секретарша села рядом на стул, сдвинула стройные ножки и раскрыла на коленях блокнот. Саваки показалось, что он уже где-то наблюдал такую ситуацию. Поразмыслив, он вспомнил, что точно такую сцену видел в каком-то американском кино. Энергичный ответственный работник и хорошенькая деловитая секретарша при нём. Саваки невольно криво улыбнулся.
— Всё ясно! — сказал Фудзисима. — Точно, от него было письмо. Это оно и есть.
Саваки бросил взгляд на конверт, который Фудзисима ему передал. Действительно, отправителем значился Синкити Ёсидзава. Почерк был тот же, что он видел в журнале регистрации посетителей гостиницы «Химэюри».
— У меня, знаете ли, тут есть несколько смышлёных ребят… — пояснил Фудзисима, всё ещё поглядывая на листок с пометками. — Аспиранты в основном. Но, судя по записи, Уцуми, который как раз за это письмо отвечал, был в отъезде, в Англии — вот ответ и задержался.
Саваки не совсем понял, что имелось в виду и почему кто-то «отвечал за письмо», но пока что он решил сам прочесть это письмо и, попросив разрешения, вскрыл конверт.
4
«Глубокоуважаемый господин Киитиро Фудзисима!
Пишет Вам тот самый никому не известный Синкити Ёсидзава, что уже писал год назад. Тогда я не ожидал, что такой известный и уважаемый человек, как Вы, господин Фудзисима, снизойдёт до того, чтобы мне ответить. Когда же от Вас пришёл ответ, мне казалось, что это сон. Даже не знаю, как меня это письмо подбодрило и воодушевило. Уже то, что такая знаменитость беспокоится обо мне, никому не известном и ничем не примечательном молодом человеке, безмерно подбодрило меня в моём одиноком существовании и вселило в меня мужество.
Однако я снова впал в упадочное состояние духа, которое сам не в силах преодолеть. Может быть, в действительности я оказался совсем не такой сильной личностью, как Вы меня охарактеризовали в Вашем письме.
Сейчас я проживаю в районе Хокурику, в маленькой гостинице «Химэюри-со». Собираюсь тут провести неделю. Извините за дерзкую просьбу, но мне бы очень хотелось получить от Вас ещё одно ободряющее письмо, пока я здесь. Если бы такое письмо пришло, оно дало бы мне новый заряд мужества.
Пожалуйста. Непременно пришлите мне ответ. Очень Вас прошу!»
В письме не было ничего, что намекало бы на самоубийство. Содержание было довольно безобидное. Из него можно было только заключить, что Синкити Ёсидзава очень хотел получить ответ от Киитиро Фудзисимы. Что он ждёт этого письма от Фудзисимы в стареньком рёкане в Хокурику. Парень просто сидел в этом глухом рёкане и ждал письма. Однако ответ ему так и не был отправлен.
— Тогда, год назад, ответ ему писал Тэцуя Уцуми, из ваших «головастиков», — подсказала звучным альтом секретарша.
— Значит, тут, похоже, на всех лежит доля ответственности, — заметил Фудзисима. — Если с его стороны было такое обращение, то ответственность лежит на том, кто раньше, ещё тогда, послал ответ. Другие обозреватели, естественно, особого внимания не обратили и ответа, похоже, не послали. Ну, а я так не могу. Потому и держу при себе человек двадцать головастых ребят. Конечно, плачу им из своих карманных денег. Вот они-то на себя, так сказать, и берут всю ответственность, ответы сочиняют. В прошлый раз за это отвечал Уцуми, вот и в этот раз доверили Уцуми, а он, видно, решил, что ничего страшного не случится, если всё отложить до возвращения из Англии…