Остров
Шрифт:
– Она называется «Начальная экология».
– Это я вижу, – заметил Уилл. – Но я спросил вас о той, что вы читали до нее.
– Ах та, – Муруган пожал плечами. – Вам она не покажется интересной.
– Мне интересно все, что пытаются спрятать, – заверил его Уилл. – Это порнография?
Муруган, позабыв о притворстве, обиженно взглянул на него.
– За кого вы меня принимаете?
«За нормального парня», – чуть было не ответил Уилл, но вовремя удержался. Юному другу полковника Дайпы его слова могли показаться оскорблением или намеком. Уилл шутливо поклонился.
– Прошу прощения
– Действуйте!
– Вот это книжища! – Уилл вытащил из портфеля увесистый том и положил на стол. – «Сирз, Роубак и К°. Весенне-летний каталог», – прочел он вслух.
– Прошлогодний, – извиняющимся тоном сказал Муруган. – Но с тех пор, наверное, мало что изменилось.
– А вот тут вы ошибаетесь, – возразил Уилл. – Если бы стили не менялись ежегодно целиком и полностью, какой смысл покупать новую вещь, когда старая еще не износилась? Вы не знакомы с первейшим принципом современного потребления. – Он наудачу открыл книгу. – «Мягкие танкетки на платформе, большие размеры». – Открыв каталог на другой странице, Уилл наткнулся на иллюстрированное описание бледно-розовых бра с дакроновым и хлопковым абажуром. Перелистнул страницу и там – memento mori[26] – нашел то, что предстояло носить покупателю бра через двадцать лет – оснащенный ремешками набрюшник для поддержания живота.
– Самое интересное в конце, – сказал Муруган. – Всего в книге одна тысяча триста пятьдесят восемь страниц, – заметил он. – Подумать только! Тысяча триста пятьдесят восемь!
Уилл перелистнул первые тысячу пятьдесят.
– О-о, здесь будет поинтересней, – воскликнул он. – Наши прославленные револьверы и автоматы двадцать второго калибра.
Далее, за лодками из стекловолокна, рекламировались надежные бортовые моторы в двенадцать лошадиных сил. Навесные моторы стоили всего лишь двести тридцать четыре доллара девяносто пять центов, включая резервуар для топлива.
– Какой большой выбор!
Но Муруган не был любителем мореплавания. Взяв книгу, он с нетерпением перелистнул еще несколько страниц.
– Взгляните на этот итальянский мотороллер!
Пока Уилл вглядывался, Муруган прочел вслух:
– «Этот элегантный спидстер проходит до ста десяти миль на галлон топлива». Только подумайте! – Обычно угрюмое лицо юноши сияло воодушевлением. – И даже на этом мотороллере в четырнадцать с половиной лошадиных сил вы пройдете шестьдесят пять миль на галлон. А вот этот обеспечит вам семьдесят пять – причем скорость гарантируется!
– Отлично! – поддакнул Уилл. – Вам прислали эту замечательную книжку из Америки? – осведомился он с любопытством. Муруган покачал головой:
– Мне дал ее полковник Дайпа.
– Полковник Дайпа?
Что за странный подарок от Адриана Антиною! Уилл вновь взглянул на изображение мотоцикла, а потом перевел глаза на сияющее лицо Муругана. И вдруг его осенило; цель полковника Дайпы была ясна: «Змей обольстил меня, и я ела». Древо посреди сада носило название «Потребительские товары», и обитатели любого низкоразвитого Эдема, познав хотя бы однажды вкус запретного плода или просто увидев одну тысячу триста пятьдесят восемь приманчивых
– Вам следует, – продолжал Уилл, – ввезти миллион каталогов и раздавать их всем подданным – разумеется, бесплатно, как и противозачаточные средства.
– Зачем?
– Чтобы пробудить в них аппетит к собственности. Тогда они все начнут выступать за прогресс – за нефтяные скважины, вооружение, за Джо Альдехайда и советских специалистов.
Муруган нахмурился и покачал головой.
– Не поможет.
– Вы хотите сказать, что их нельзя соблазнить? Даже при помощи элегантных спидстеров и бледно-розовых бра? Невероятно!
– Да, невероятно, – с горечью ответил Муруган, – и тем не менее это факт. Им это неинтересно.
– Даже молодым?
– Я и говорю о молодых.
Уилл Фарнеби насторожился. Подобное отсутствие интереса вызывало интерес.
– А вы не догадываетесь, почему?
– Что тут догадываться? Я это знаю наверняка.
Невольно пародируя свою мать, Муруган вдруг заговорил с интонацией праведного негодования, совершенно не вязавшейся с его годами и внешностью.
– Начать с того, что они слишком заняты... – Муруган поколебался и наконец с отвращением прошипел сквозь зубы ненавистное слово: – ...Сексом.
– Но сексом занимаются все. И тем не менее не устают домогаться высокоскоростных спидстеров.
– Здесь секс другой, – настаивал Муруган.
– И причиной тому – йога любви? – спросил Уилл, припоминая восторженное лицо юной сиделки. Юноша кивнул.
– Они испытывают что-то такое, что позволяет им вообразить себя счастливыми, и не желают ничего другого.
– Какое блаженство!
– Никакого блаженства здесь нет, – отрезал Муруган. – Одна только мерзость и глупость. И речи нет о прогрессе; только секс, секс и секс. Да еще эти ужасные наркотики.
– Наркотики? – изумился Уилл. Наркотики в стране, где, по словам Сьюзилы, нет наркоманов? – А что за наркотики?
– Они приготовляют их из поганок. Из поганок!
Голос юноши звенел – точь-в-точь как у рани, когда она вдохновенно чем-либо возмущалась; сходство было довольно комическое.
– Из таких симпатичных красноватых поганок, на которых обычно сидели гномы?
– Нет, из желтых, которые люди обычно собирали в горах. А теперь их выращивают на особых грядках сотрудники высокогорной Экспериментальной станции. Научное разведение поганок. Мило, не правда ли?
Дверь хлопнула, послышались голоса и шаги по коридору. Неожиданно негодующий дух рани улетучился, и Муруган вновь превратился в недобросовестного школьника, пытающегося скрыть свою провинность. В один миг «Начальная экология» заняла место Сирза и Роубака, а подозрительно раздутый портфель оказался под столом. И тут же в лабораторию стремительно вошел Виджайя – обнаженный до пояса, потный после работы, его кожа сияла, как натертая маслом бронза. За ним вошел доктор Роберт. Муруган поднял глаза от книги: теперь он изображал собой образцового студента, которому помешали заниматься посторонние. Уилл, позабавившись, искренне переключился на вошедших.