Острова
Шрифт:
– И что?
– Сам знаешь, что. Если на ноге белое – он не с нами.
– Но автомат-то ему вернули, и он может стрелять в бойцов Бертуччи, если они высунутся!..
– И пусть стреляет, а мы ему потом воздадим хвалу и сожжем козий жир у таблички с его именем. Таков порядок.
– Эй, Унгар, а кушать мы будем, или ты так и станешь кормить нас дымом сожженного жира? – уточнил Гунбут, боец с перебинтованной рукой.
Гунбут был, в общем, солдатом покладистым и не мешался на пути у начальства, как Стимо, но если его на чем-то закорачивало, он мог любого довести до бешенства.
– Унгар, кушать дашь или нет?
– Сейчас не время…
– Но мы же не с вами, мы же бесплотные духи, поэтому сами дожрем козла, а вы обойдетесь отравленными камнями.
С этими словами Гунбут направился к сундуку с продуктами, и вместе с ним к сундуку направились еще трое перевязанных, которых Унгар как бы «списал» из отряда.
– Стойте! – воскликнул он, подняв руки. – Я придумал!
– Что ты придумал?
– До прихода Ломеля из рода Гуннов я считаю вас нашими бойцами. Вы не ушли. Вы здесь, и вы получите свое мясо вместе со всеми остальными.
– Хорошее дело, – согласился Цудус. – Тогда я сейчас поем и пойду на платформу. Или ты против, Реймус?
– А чего это я против? Давай, вали на свою галеру, мне меньше горбатиться.
94
Ломеля из рода Гуннов Унгар встретил наверху через двадцать минут после этого разговора.
– Привет тебе, Унгар, – небрежно произнес Ломель, едва коснувшись пальцами руки Унгара.
– Привет тебе, Ломель из рода Гуннов, – поприветствовал его Унгар, полностью произнеся имя Ломеля, поскольку тот был значительно выше его в иерархической лестнице.
Шутка ли дело, Ломель каждый день видел Пепе, разговаривал с ним, касался его руки, а Унгар и его люди лишь изредка слышали голос верховного предводителя по рации. Но чаще его волю передавали заместители.
– Ну что за панику ты поднял по радио? Пепе лично направил меня выяснить, кто тут на вас нападал, а оказалось, что вы справились сами. Там, за озером, мы нашли трупы бертуччеров, так зачем было поднимать этот шум, Унгар, или ты хотел обратить на себя внимание Пепе?
– Нет, Ломель из рода Гуннов, мы бы и слова по радио не сказали, если бы дело было в жалких бертуччерах, но к нам с неба упали три шаганога, которые начали стрелять огромными ядрами. Они едва не пробили стены форта, а потом запрыгнули к нам на крышу и оказались внутри – некоторые из нас были ранены.
– И честно умерли, – машинально добавил Ломель, осматриваясь с высоты форта, в то время как сопровождавшие его четверо телохранителей бегали по крыше форта в поисках возможных угроз.
Но угроз не было.
– Нет, они не умерли, их замотал один из чужаков, тех, что прибыли на шагоногах.
– Как замотал? И ты не смог ему помешать?
– Но я же потому и включился в это радио, чтобы сообщить, что шагоноги обстреливают нас и хотят захватить форт.
– Постой-постой! – Ломель остановился и с озабоченным видом огляделся, словно не доверяя своим телохранителям. – Где сейчас эти шагоноги, если форт не разрушен и ты пока живой?
– Они внутри форта. Они спустились туда, загнали нас в зал и заставили сдать оружие.
– И вы не сопротивлялись?
– Сопротивлялись, я же тебе говорю, Ломель из рода Гуннов, они стреляли огромными ядрами, которые чуть не сломали наши стены, и у нас четверо раненых, которых замотали эти чужаки.
– Белой лентой?
– Белой лентой.
– Но они теперь не с нами, ты сказал им об этом?
– Сказал, – несколько неуверенно ответил Унгар. – Но они все равно потребовали свою долю козлятины.
– Хорошо, давай выясним главное – где чужаки? Только не говори, что они испарились и улетели вместе с полуденным ветром, в этот раз я тебе не поверю.
– В этот раз мы не жевали красный мох и все в полном порядке, а чужаки свалились без памяти, должно быть, отравились размоченными камнями.
– Они решились попробовать камни?
– Да, они сослались на инструкцию.
– Инструкцию? Давненько я не слыхивал таких слов, – усмехнулся Ломель. – Инструкция, обходный маневр, красный барабан…
– Да, именно так.
– Значит, чужаки внутри?
– Внутри?
– В беспамятстве?
– Едва дышат. Наверно, им снятся страшные сны.
– Почему ты так решил?
– У них подергиваются руки и ноги.
– Хорошо, пойдем, посмотрим на ваши трофеи… Куртсан, Лепилло! Оставайтесь здесь, остальные за мной.
95
С огромным пистолетом в руке Ломель из рода Гуннов спустился по бетонной лестнице и на последней ступени остановился, увидев огромного шагонога. Тот стоял боком и, казалось, задремал, однако пушки держал крепко, Ломель это видел.
– Там точно никого нет? – спросил он Унгара.
– Никого нет, они лежат в зале, я же говорил.
– Да, я помню.
Ломель сошел с последней ступени и опустил пистолет, показывая своим людям, что не боится железного монстра. Потом подошел к нему и ткнул носком ботинка по железной лапе, дескать, обычная машина, ничего особенного.
– Можно пройти в ту сторону, – махнул рукой Унгар, указывая на свободный коридор, но Ломель отрицательно покачал головой и протиснулся мимо шагонога, почувствовав запах пыльного железа, масла и еще чего-то из далеких земель, с которых прибыл этот солдат.
Телохранители и Унгар протиснулись следом и прошли за Ломелем один поворот, потом другой, после чего тот вдруг воскликнул:
– Усса-фа! Это еще что?!
– Это маленький шагоног, – подсказал Унгар. – Он спустился самым первым и наводил ужас на моих людей.
– Он тоже был опасен?
– Да, отсюда не видно, но у него есть пулемет, вот, кстати, следы от его пуль – стена совсем разбита.
– Усса-фа, – покачал головой Ломель, поднимая с замусоренного пола острые, как бритва, осколки пуль.