Острова
Шрифт:
– Скоро эти корабли каждый день падать будут, не знаешь уже, куда от них прятаться.
– Но другие разбивались совсем, Пепе, а этот только наполовину, я все это сам видел.
– Значит, бертуччеры ушли?
– Нет, не ушли. Они прибыли к разбитому кораблю, и их там кто-то пострелял.
– Унгар?
– Что ты, Пепе! – отмахнулся Ломель и захихикал. – Унгар только собственную задницу подстрелить может.
– Тогда кто же? Может, эти?
И Пепе снова посмотрел на пленников.
– Ты спрашивал у них?
– Нет, я подумал, что потом спрошу, потому что… Потому что там еще могли оставаться бертуччеры, поэтому я сразу закинул их в грузовик и сюда.
– Хунгаро сморила?
– Так точно, Пепе, сморила, вот и попадали.
– А где их шагоходы?
– В форте остались.
– В самом форте?
– Ну да, они ухитрились прямо туда на них заехать.
– Что, очень маленькие шагоходы?
– Да я бы не сказал, до самого потолка и с пушками.
– Артисты, – усмехнулся Пепе и покачал головой в малиновой фуражке, отчего по стене пробежали блики от золотого орла. – А чего ты их целиком привез, мы же договаривались, что…
– Я подумал, тебе будет развлечение, – развел руками Ломель и захихикал, а следом за ним захихикали и его люди. Рассказывать о том, что обезглавить пленников ему помешали раненые солдаты, он не хотел.
– Странный ты какой-то, Ломель, Хурхи пристрелил за одно слово, а пленников целиком тащил. Это на тебя уже не похоже.
Пепе замолчал, сосредоточенно что-то обдумывая, и никто не смел его побеспокоить, кроме шуршавших в вентиляции птиц.
– Скажите мне, незнакомцы, вы стреляли в бертуччеров? – спросил Пепе, придерживая фуражку, словно боясь, что ее сдует.
– Совсем немного, мистер, – первым отозвался Джек.
– И скольких ты положил?
– Не знаю, я дал одну очередь, кто-то упал, кто-то убежал. Сосчитать было трудно.
– Какой калибр ты применял?
– У меня девятимилллиметровый пулемет, роторный.
– Ломель? – обратился к своему подчиненному Пепе.
– Э… Там были следы от оружия поменьше, скорее всего пистолет скрытого ношения. Думаю, пять и пять миллиметров.
– Хорошо, этого достаточно. А теперь я хочу, чтобы этих мерзавцев убили где-нибудь в лесу за забором, – сказал Пепе, но вдруг стоявший в углу книжный шкаф непостижимым образом откатился в сторону, и в зале появился Веллингтон – в чистом мундире и даже при фуражке.
99
Неожиданное появление полковника поразило всех. Охранники схватились за оружие, Пепе – за свою малиновую фуражку, а Шойбле покосился на Хирша и сказал:
– Ну ни хрена себе…
– Обыщите его! Обыщите его немедленно! – заверещал Пепе, указывая пальцем на вышедшего из стены полковника, и тотчас трое его солдат и еще трое солдат Ломеля бросились к незваному гостю, а он, улыбаясь, поднял руки, давая понять, что против обыска ничуть не возражает.
– Ты повзрослел, Пепе! – смеясь, сказал он, когда его стали обыскивать.
– А ты… А ты постарел, и морда у тебя обрюзгла, старый алкаш! – заметил ему Пепе и расхохотался, однако было в этом смехе что-то нервное.
– Ну, время не обманешь, – согласился Веллингтон. – К тому же я до сих пор пью…
– А я не пью… Курить мзем намного приятнее.
– Ну, это твой выбор, Пепе, ты уже вполне взрослый самостоятельный мальчик.
– Пепе, мы не нашли никакого оружия, только вот это! – сообщил один из охранников и поднес вождю плоскую фляжку.
Пепе взял ее, свернул пробку и понюхал.
– Коньяк «Регтайм», жалкое подобие настоящего спиртного. Время идет, но не все меняется, да, Рудольф?
– Да, Пепе, – согласился полковник.
– Проверьте шкаф, из-за которого он вышел, и весь потаенный ход! – приказал Пепе. И, обращаясь к полковнику, добавил: – Ты ведь меня сам этому учил, Руди, я не упускаю деталей.
– Рад за тебя, мой мальчик, пока ты все делаешь правильно.
Обыск шкафа ничего не дал – книги сбросили на пол, но это была только бумага, а вот из потайного хода, толкаясь и борясь за внимание начальника, солдаты вытащили принадлежавший Джеку огромный револьвер.
– Вот, сэр! Вот оружие, которое он прятал! – закричал охранник, подавая Пепе оружие рукояткой вперед.
– Ах ты, ублюдок! – воскликнул Веллингтон и, бросившись к телохранителю, попытался повалить его на пол, но у него ничего не вышло, шестеро более крепких охранников скрутили его так, что он взвыл от боли. Джеку даже показалось, что он слышал треск костей.
– Оставьте его, – милостиво разрешил Пепе, посмеиваясь и оглаживая свой мундир. Он вдоволь насладился сценой унижения прежде недосягаемого в мастерстве учителя.
Солдаты нехотя оставили помятого полковника и разошлись каждый к своей стене. Веллингтон, стоная, с трудом поднялся с пола, поднял свою фуражку и, водрузив на место, тотчас забыл о своем состоянии, превратившись в прежнего, самодостаточного пьяницу.
– Пепе, ты можешь вернуть мне выпивку? – спросил он.
– Нет, Руди, я намерен наказать тебя, – ответил Пепе, нюхая коньяк из открытой фляжки.
– Пепе, ты вынуждаешь меня применить самые жесткие методы.
– Твой револьвер у меня, учитель, ты не опаснее блохи, кусающей кролика в задницу.
Охранники принялись хохотать шутке начальника, а Веллингтон вздохнул, выхватил штатный «пять с половиной» и застрелил сначала Пепе, а потом и всех его солдат.
Все случилось секунды за три, Джек даже не успел ничего понять. Веллингтон подскочил к упавшему Пепе, забрал фляжку и, жадно припав к горлышку, сделал несколько глотков. Потом распрямился и, прикрыв глаза, перевел дух. Ему полегчало, щеки порозовели.
100
Через полминуты, с трофейным оружием, они выскочили на ступени, по которым их волокли еще несколько минут назад.