Осужден пожизненно
Шрифт:
– А как насчет солдат? – спросил кто-то из партии «осторожных».
– К чертям их собачьим! – вдохновенно воскликнул Лентяй. – Конечно, они могут нас перестрелять, но разве лучше сдохнуть от тифа?
Это замечание возымело действие, и тюрьма отозвалась одобрительным гулом.
– Давай продолжай, старина! – крикнул Габбету Джемми Ветч, в восторге потирая тонкие пальцы. – Они нас поняли! – Услышав чутким ухом лязг железа, он добавил:– Становимся у двери и сразу наваливаемся на стражу.
Пробило восемь склянок, сменный караул спускался с кормы. А в тюрьме у двери столпились арестанты и затаив дыхание, напряженно ждали.
– Все – как договорено, – тихо пробормотал Габбет. – Откроется дверь, хватаем солдат, чтоб они и чих-путь не успели; втаскиваем их в тюрьму, забираем оружие – и делу конец.
– Странно, что-то уж очень тихо, – проговорил Ворон.
И тут они услышали голос Пайна. Он звучал, как всегда, спокойно, ровно.
– Майлс, отойди-ка от двери!
Ворон облегченно вздохнул. В этих словах не было ничего настораживающего. К тому же Майлс, как обещала Сара, помехой не будет.
Ключ звякнул и повернулся в замке, и самый храбрый из «осторожных» смекнул, что можно получить помилование, если, рискуя жизнью, вырваться вперед раньше других и предупредить стражу, но он подавил это желание, когда увидел, как арестанты отступили назад, чтобы дать дорогу главарям, и как ощетинился Верзила. – Пошли! – (Крикнул Джемми Ветч, когда распахнулась обитая железом дубовая дверь, и Габбет, зарычав, словно дикий вепрь, выскочил из тюрьмы.
Мелькнувшая было в дверях красная полоска света исчезла, затененная массой тел. Вся толпа ринулась вперед, и в один миг пять, десять, двадцать самых отчаянных храбрецов были уже за дверью.
Казалось, что мощная волна, ударившая в каменную стену, пробила в ней брешь и устремилась в пробоину. Азарт борьбы захватил всех. Осторожность была забыта. Впереди в полутьме уже барахтались в рукопашной схватке люди, и те, что были в задних рядах, увидев Ворона на гребне людской волны, мощным натиском ответили на ободряющий призыв своего вожака.
Вдруг послышался страшный вой, будто зверь попал в капкан, поток людей застрял в дверях. Яркая вспышка прорезала полутьму, раздался стон, изменник часовой упал с простреленной грудью. Толпа нерешительно застыла в дверях, но сзади так нажимали, что передние подались вперед и часть людей была вытеснена наружу, тут тяжелая дверь взвизгнула на петлях, и болты задвинулись с грохотом.
Все это произошло почти одновременно с той ошеломляющей быстротой, с какой иногда происходят в жизни события, которые описывать во всех деталях так утомительно. Дверь тюрьмы мгновенно открылась и в следующий миг захлопнулась. Картина, представившаяся арестантам, промелькнула как в волшебном фонаре. Время, истекшее между двумя этими событиями, равнялось времени, необходимому для выстрела из мушкета.
Звук второго выстрела и чьи-то крики смешались с бряцанием оружия, и арестанты поняли, что на корабле поднята тревога. Что же будет с их товарищами, которые прорвались па палубу? Удастся ли им одолеть стражу, или их снова водворят в тюрьму? Все это скоро станет известно, а пока они изнывали в горячей, душной темноте и ждали исхода. Внезапно шум прекратился, затем раздался какой-то странный и непонятный грохот.
Что же произошло?
Арестанты, выскочив из мрака на свет фонарей, словно обезумевшие, кинулись на палубу. Майлс, верный своему обещанию, не стрелял, но Викерс тут же выхватил у него ружье и, ринувшись в толпу, выстрелил вниз а арестантскую. Атака все-таки оказалась неожиданной, но он храбро встретил ее. Его выстрел преследовал двоякую цель: запугать людей в арестантской и остановить людской поток, преградив дорогу трупом. Получая удары и отбиваясь от толпы озверевших людей, разгневанный Викерс забыл о своем намерении не проливать кровь. Онцелил в голову Джемми Ветча, но промахнулся и уложил наповал злополучного Майлса.
А тем временем Габбет и его товарищи добежали до трапа кают-компании, но там в красном отсвете фонарей блеснули штыки удвоенного караула. Посмотрев в сторону люка, Верзила увидел, что оружие, которое он рассчитывал захватить, находилось под охраной десятка ружей, а за распахнутыми дверьми в переборке, идущей от бизани к корме, стояла остальная часть отряда с ружьями наготове. Не трудно было даже ему понять, что их дерзкий план провалился, что их кто-то предал. Издав отчаянный вопль, донесшийся до его товарищей в тюрьме, он кинулся назад к двери, но в этот момент Викерс выстрелил, и столпившиеся у входа люди шарахнулись в сторону. Пайн и двое солдат, воспользовавшись замешательством, закрыли дверь на болты.
Бунтовщики попали в ловушку.
Узкое пространство между арестантской и переборкой превратилось в поле сражения. Человек двадцать арестантов и десяток солдат схватились врукопашную. Дерущиеся сцепились так плотно, что и нападающие и атакуемые наносили удары наудачу. Габбет выхватил у какого-то солдата саблю, тряхнув косматой головой, позвал на помощь Лентяя и бросился вверх по трапу, решившись пробиться сквозь огонь караульных. Лентяй, следовавший за ним по пятам, напал на первого попавшегося солдата и попытался отнять у него саблю. Ему на помощь подоспел здоровый парень с бычьей шеей; он ударил солдата кулаком в лицо, и тот, оглушенный ударом, выпустил саблю из рук, но, вытащив пистолет, успел прострелить обидчику череп. Этот выстрел и заставил Мориса Фрера встрепенуться.
Выскочив на палубу, молодой лейтенант мгновенно понял по расстановке часовых, что его товарищи проявили большую осмотрительность, нежели он, и смогли обеспечить безопасность корабля. Кто это сделал – выяснять не было времени. Не успел он добежать до люка, как столкнулся с Габбетом, поднимавшимся по трапу. Неожиданно встретив противника, да к тому же так близко, Верзила не смог развернуться, чтобы нанести удар. Крепко выругавшись, он стиснул Фрера своими ручищами, и они оба скатились по трапу. Стража на шканцах не решилась стрелять по этому сплетению тел, катавшихся по палубе. Какое-то мгновение драгоценная жизнь лейтенанта висела на волоске.
Забрызганный кровью своего несчастного дружка, Лентяй уже ступил на трап, но в эту секунду кто-то ударом приклада выбил из его рук саблю и грубо оттащил его назад. Упав на палубу, он увидел, как из толпы арестантов выскочил Ворон, еще минуту назад отбивавшийся от солдата, и как он, встав у трапа, поднял руки, словно защищаясь от удара. Внезапно все стихло: арестантов, прижатых к переборке, охватило (какое-то оцепенение. Наступившая тишина ввергла в недоумение обитателей тюрьмы.
Однако такое состояние продолжалось недолго. Двое солдат, из тех, что вместе с Пайном остановили лавину арестантов, быстро подняли засов опускной двери, о которой говорилось в предыдущих главах, и трое солдат по сигналу Викерса выкатили заряженную гаубицу из ее мрачного укрытия, находившегося рядом с тем местом, где был проход между нарами, и, подняв смертоносное жерло на уровень отверстия в тюремной переборке, были готовы дать залп.