Освобождаясь от пут
Шрифт:
– Твой отец – довольно красивый мужчина, когда улыбается.
Челюсть Гарри упала, когда он уставился на Гермиону. Он только глазел на нее, и хихиканье Гермионы превратилось в смех, поскольку Гарри никак не мог выйти из ошеломленного состояния.
– Когда… он… улыбался? – через некоторое время, запинаясь, сумел выдавить Гарри.
– За завтраком, и все его видели. В Большом Зале воцарилась такая тишина, какой я никогда не слышала с тех пор, как поступила в Хогвартс. Потом МакГонагалл ему что-то сказала, и он покраснел.
Ту
– Полагаю, МакГонагалл сказала ему то же, что и ты, – широко усмехнулся он. – Северус, ты так красив, когда улыбаешься, почему ты не делаешь этого чаще? – он настолько здорово спародировал тон профессора трансфигурации, что они снова засмеялись. – Я расскажу ему.
– Нет, – испугалась Гермиона такой мысли. – Он меня убьет.
– О, ладно…
Он все еще хихикал этим же вечером, добавляя ингредиенты в зелье. Невилл работал в другом конце кабинета, потому что зелье, которым они занимались, было взрывоопасным, и Северус не хотел рисковать жизнью Гарри. Обучение, однако, обошлось без происшествий, и, в конце концов, они правильно приготовили свои зелья.
– Вымойте ваши котлы и свободны, – сказал Северус после того, как они разлили смесь в бутылки.
Гарри и Невилл отнесли свои инструменты к раковине, чтобы их вымыть. Гарри закатал рукав, когда начал мыть, и не мог понять, почему Невилл не моет. На самом деле, тот даже не двигался. Когда Гарри поднял на него глаза, то увидел пристальный взгляд Невилла, устремленный на его предплечья. Гарри проследил за его взглядом и побледнел.
Порезы. Теперь выглядевшие свежими, воспаленные красные порезы. Невилл смотрел на них.
Его сердце остановилось. Он раскатал рукава и вынул котел из раковины, притворяясь, что ничего не случилось.
– Квайетус, – начал Невилл, но Гарри прервал его.
– Извини, Невилл, но я действительно не могу тебе рассказать, – умоляюще посмотрел он на друга. – Пожалуйста, не расспрашивай меня об этом.
– Но…
– Пожалуйста, – голос Гарри был тихим и хриплым. – Я не могу тебе рассказать. Не сейчас.
– Твой отец знает о них?
– Невилл, пожалуйста…
Они уставились друг на друга. Через несколько мгновений Невилл медленно кивнул и оставил комнату и Гарри.
Тот рухнул на пол.
Невилл видел их. Он забыл наложить скрывающие чары. Северус снова разозлится на него, когда узнает. Как он мог быть таким небрежным? Что о нем подумал Невилл?
Он собрался и закончил уборку. Перед уходом он все разложил. Он не знал, как сказать об этом Северусу. Он постарался прийти домой, как можно позже.
Он ничего не рассказал. Это не было так важно.
***************************************************************************
На следующий день Арес присоединился к ним в библиотеке. Он не сказал ни слова, просто сел за стол и вытащил книги. Гермиона бросила вопросительный взгляд сначала на него, потом на Гарри и, когда Гарри кивнул, пожала плечами и опять зарылась в книгу.
С этого дня они занимались втроем.
На следующей неделе он вместе с Невиллом впервые правильно приготовил зелье. В тот вечер он спросил Северуса, может ли он помочь в изучении оборотней, и тот, слегка удивленный, согласился.
Он достиг успеха в арифмантике и заклинаниях, и даже обычно строгая МакГонагалл поздравила его после успешного превращения картофеля в чипсы. В этом году они изучали основные бытовые преобразования.
Он также набрал несколько фунтов.
У него было не так много видений, а кошмар был только однажды.
Но он все еще не мог наколдовать простой щит, тогда как остальная часть класса уже работала над более сильными и сложными щитами. Ему было очень стыдно, но он ничего не мог сделать; когда миссис Фигг указывала на него палочкой, он становился полностью бессильным. Через некоторое время профессор велела ему изучить тему в библиотеке. Видимо, она не хотела привлекать внимание класса к неудачам Гарри.
Это было бы слишком подозрительно. Не то чтобы Гермиона этого не заметила. Конечно, заметила. Но она больше не разговаривала с Гарри на эту тему.
За день до Хеллоуина предстоял первый квиддичный матч. Слизерин – Гриффиндор. Гарри этого не ждал. Это подразумевало, что обычные занятия в библиотеке с Гермионой подошли к концу. У Рона будет больше времени, и она планировала проводить дни с бойфрендом, а не с Гарри и Аресом. Гарри понял ее желание, но почувствовал разочарование. В компании с Гермионой он ощущал, что все в его жизни было на своем месте, он чувствовал себя самим собой.
Да, Арес тоже был хорошим другом, но он был гораздо более молчаливым и замкнутым, чем Гермиона, и Гарри знал его не так хорошо, как девочку.
Это было прекрасное воскресенье, солнечное и более теплое, чем обычно. После завтрака студенты начали выходить наружу, и Гарри почувствовал такое разочарование и печаль, что едва смог пошевелиться.
Он любил квиддич. Любил напряжение, последние минуты перед игрой, советы Оливера – да, он уже закончил учебу, но Анжелина, новый капитан гриффиндорской команды, конечно, могла сказать несколько умных вещей перед началом… И полет – его любимое времяпровождение, то, что он умел лучше всего.
Он не хотел быть простым зрителем. Не говоря уже о том, что он не знал, где сесть: с Северусом среди слизеринцев или с Гермионой и Невиллом среди гриффиндорцев… Вздрогнув от этой мысли, он решил остаться. Когда Арес, закончив завтрак, встал, он остался сидеть.
– Ты не хочешь идти? – спросил тот.
– Скорее нет, – категорично отозвался он.
– Хочешь, я останусь с тобой? – с любопытством посмотрел на него Арес.
– Нет, Арес, ты можешь идти. Я знаю, что ты любишь квиддич. Я просто не хочу идти.