Освобождаясь от пут
Шрифт:
– Я промою… – начал Северус, но Гарри покачал головой.
– Пожалуйста, не отпускай меня, – несчастным голосом пробормотал он. – Еще немного.
Северус кивнул и посадил Гарри к себе на колени.
Когда дрожь немного стихла, Гарри открыл глаза и посмотрел на Северуса.
– Извини, Северус. Я не хотел причинить тебе боль. Я был груб и несправедлив. Я знаю, что ты только пытался меня защитить, но я – только глупый подросток…
– Шш, Гарри. Успокойся. Сейчас не время обсуждать это.
– Но это так, – слабым голосом возразил Гарри. – Я должен тебе сказать, что я действительно благодарен за то, что ты появился там из-за меня. И я сожалею, что причинил тебе боль.
– Помолчи, – добродушно улыбнулся ему Северус.
– Но…
– Помолчи, – снова произнес он, – или я отнесу тебя прямо к мадам Помфри.
Гарри слабо улыбнулся в ответ и закрыл глаза.
– Ты не сердишься на меня? – пробормотал он.
– Нет. Но я должен вымыть тебя и сменить тебе одежду. Ты в крови.
Гарри кивнул, и Северус отнес его в ванную. Он снял с мальчика пижаму и задохнулся в ужасе. Гарри все еще был слишком худым и костлявым, он мог пересчитать все его ребра, заметно выделявшиеся под бледной кожей. Бледной и покрытой порезами, теперь полуоткрытыми, и еще сочащимися кровью.
– Ты все еще недостаточно ешь, – печально заметил он.
– Я пытаюсь, – прошептал Гарри. – Но не могу.
– Ты должен.
– Я знаю.
Гарри хотел вымыться. Он чувствовал крайнее неудобство от того, что Северус ему помогал, но он не мог сделать этого сам. Все болело, порезы мучительно горели. Он чувствовал головокружение и ужасную головную боль. Из-за этого все, что он мог сделать, – это сидеть в ванне. Его руки были слабыми, он просто не мог открыть кран или взять мыло, которое выскальзывало из ладоней. Северус, третий раз вернув ускользнувшее мыло с другого края ванной, устал от попыток Гарри самостоятельно помыться и осторожно, бережно вымыл его сам.
Гарри дрожал, когда Северус промывал порезы и смывал кровь. Наконец Гарри не смог больше сдерживать слезы, и его тело затряслось от тихих рыданий.
Северус застыл.
– Я сделал тебе больно?
Гарри отрицательно покачал головой и, запинаясь и борясь с рыданиями, пробормотал: – Это я сделал тебе больно. Я был неправ и жесток, – и крупные слезы упали на поверхность воды.
– Успокойся. Ничего страшного, – осторожно сказал Северус.
– Я знаю, я сделал тебе больно, а ты так добр ко мне. Я этого не заслуживаю…
– Ты – всего лишь глупый подросток, как ты сказал. Я не принял твои слова всерьез, – это было явной ложью, но он счел более важным успокоить Гарри, чем сказать ему правду.
Но Гарри не был убежден.
– Ты выглядел опустошенным. И если даже я смог увидеть твое отчаяние, то ты должен был быть крайне опечален.
Северус вздохнул. Похоже, он все меньше и меньше может обмануть мальчика. Возможность обмануть у них быстро исчезала по мере того, как они становились ближе и лучше узнавали друг друга. Он снова посмотрел на спину Гарри.
– Ладно, это не было приятно… – спокойно согласился он. – Возможно, я не должен был так сильно тебя любить…
Гарри не отреагировал, только виновато опустил голову еще ниже.
Северус встал, оставив Гарри в ванной, и пошел в лабораторию, чтобы взять несколько зелий для ран мальчика. Вернувшись, он осторожно очистил их и промыл, затем поднял мальчика на руки и вернул его в спальню.
– Я могу идти, Северус, – слабо возразил Гарри.
– Я не позволю тебе, – ответил тот и положил его на свою кровать. Кровать Гарри была слишком сильно залита кровью, чтобы спать в ней. – Мне жаль, но ты снова должен спать со мной. Твоя кровать не годится для сна.
– …се в порядке, – пробормотал Гарри и свернулся в клубок. Северус вздохнул и поплотнее обернул вокруг него одеяло. Потом он прошел в ванную, убрал там беспорядок и переоделся в пижаму. Когда он вернулся в спальню, Гарри уже почти заснул. Он слегка вздрагивал от боли. Северус скользнул рядом с ним и слегка погладил его по голове. Гарри придвинулся поближе и свернулся возле его бока.
– Спасибо… – пробормотал он, а затем добавил: – Я тоже тебя люблю, – ошеломленному мужчине.
Северус недоверчиво смотрел на него. Гарри, конечно, не собирался ему этого говорить. Он ведь уже спал, не так ли?
Но потом Гарри открыл глаза и расплылся в улыбке.
– Споконочи.
Слушая ровное дыхание Гарри, Северус снова задумался о двух последних днях.
Действительно ли Альбус был прав?
Внутри он чувствовал тепло и… что-то еще, чего он не мог назвать. Нет, не любовь: любовь к мальчику была для него довольно очевидна. Что-то близкое к счастью? Нет. Это было даже больше, чем счастье. Он был крайне рад. Маленький любимый и нахальный обормот как-то сумел слишком глубоко пробраться ему в сердце. Он хотел обнять Гарри, но боялся, что раздавит его от волнения. Вместо этого он время от времени проводил рукой ему по волосам и осторожно касался лба. Из-за физических повреждений у Гарри могла начаться лихорадка.
Да, сейчас он был счастлив. И он боялся будущего.
Ни разу в его жизни счастье не продолжалось долго. В самом деле. В нем начал расти страх потерять Гарри. Это не было маловероятно. Для Волдеморта он был сыном предателя, превосходным инструментом для возможного шантажа. Для одноклассников Гарри был сыном самого ненавистного профессора и Пожирателя Смерти. И, прежде всего, он все еще был Гарри Поттером, предполагаемым спасителем магического мира. Он почти мог видеть руки, протянутые, чтобы оторвать от него Гарри, требовавшие его жизнь…
Его счастье всегда было похожим на это. Смешанным с грустью, горем и виной.
– Квайетус, если ты можешь меня слышать, где бы ты ни был, пожалуйста, помоги мне поддержать его, дать ему все, чего он заслуживает. Помоги мне!
И, как ответ, пришла мысль: он отведет Гарри на кладбище и покажет ему могилы всех близких. Включая Квайетуса.
***************************************************************************
– Нет, Квайет. Ты сегодня останешься в постели. Я не позволю тебе идти на занятия. Я уже говорил об этом Альбусу, и он отпросил тебя с уроков.