Освобождение Атлантиды
Шрифт:
Один из мужчин улыбнулся, но другой, тот, кто был на грани наколоть себя, как шашлык, оставался серьезным.
– Я не знаю, почему это так на меня подействовало, миледи, – сказал он. – Но я вечный ваш должник, за то, что вы спали меня от моих действий.
Он протянул к ней руку. Когда он поднял ее на ноги, она отчаянно пыталась обрести контроль над собой. Когда ее смех затих, то она услышала другой звук.
На сей раз это точно была не музыка. Это был ужасный, разрывающий душу вопль.
– Кажется, твоя музыка подействовала
– Я никогда не слышал подобного звука от Джастиса, – сказал Вэн. – Что бы Анубиза не сделала с ним… – он оставил свое предложение незаконченным, подвинувшись, чтобы прикрыть Эрин, и вытащил кинжалы из ножен. – Время вечеринки. Я надеюсь, что, по крайней мере, он хоть немного разумен, или что ты сможешь остановить его прежде, чем он причинит вред, Аларик.
Взгляд Кили метнулся к входу, и последние остатки смеха исчезли, как будто их никогда не существовало. Потому что ее воин – тот, кого они назвали Джастисом – подошел к окну, и его ужасные крики затихли, будто кто-то щелкнул выключателем. Он поймал ее взгляд своим, лицо напряглось, как будто он ждал, что она осмелится отвернуться.
Вблизи он оказался даже более пугающим. Под кровью, въевшейся грязью и спутанными волосами она заметила, что он похож на братьев, за исключением синих волос. Под всей этой грязью, она знала, что волосы синие. Она знала, что они прекрасны. Она видела его волосы чистыми и блестящими так много раз на протяжении многих лет, когда он собирался вырезать маленькую рыбку.
Красота – верное слово, она поняла, что все еще в плену его глаз. У Джастиса была темная красота, словно у падшего ангела, который обратился в хищника и действовал на земле. Но более того, кроме физической характеристики, было что-то в его присутствии – что-то в его глазах – что взывало к ее первобытной части так, как никогда не случалось, когда она видела его в своих видениях.
Связь была настолько сильной, что она споткнулась, забыв, как дышать. Всё ее тело потянулось к нему, обращая внимание на всё, что он мог сказать и сделать.
Но он молча стоял, просто глядя на нее, пока страшное существо за ним подходило всё ближе. Потом Джастис поднял меч и направил его прямо на нее, не глядя на своих братьев, на Аларика и остальных, словно их не существовало. Джастис просто смотрел на нее, его ледяные черты вытянулись, словно он знал ее, словно презирал ее. Она задрожала, не в состоянии заговорить.
Он ответил ей тем же молчанием, не говоря ничего еще целую минуту.
Конлан посмотрел на Кили, потом повернулся к своему брату.
– Джастис? Ты можешь нас слышать?
Взгляд Джастис метнулся к Конлану, но он не показал вида, что услышал и понял слова до того, как снова посмотреть на Кили. Продолжалось молчание, во время которого никто, казалось, не знал, что сделать или сказать, когда он заговорил резким, хриплым голосом.
– Ты… она. Ты – Кили.
Его слова были скорее требованием, а не вопросом. Она кивнула, как будто что-то заставило ее ответить.
– Да, – ответила она, ее голос был едва громче шепота. – Я – Кили.
Он улыбнулся широкой опасной улыбкой, и белизна его зубов была почти шокирующей в темноте его лица.
– Мы – Джастис, – сказал он. – И ты принадлежишь нам.
Глава 13
Джастис пристально посмотрел на женщину, удивляясь, когда и как она стала центром его вселенной. Удивляясь, как могла она быть такой красивой, что сияла, словно камень в огранке Атлантиды. Его притягивала храбрость, которую он видел в ее глазах, и – всего на миг – благородство и честь посоветовали ему отвернуться. Остаться в Пустоте и никогда, никогда не пытаться найти ее снова. Она была светом в его тьме, а он был искорежен.
Все в нем было неправильно.
В этот единственный, замороженный миг его Атлантийская часть сопротивлялась непреодолимой потребности, сильному требованию и горькому голоду, изливающимся из его Нереидской части. Но его Нереидская часть отрицалась слишком долго.
Она хотела. Она нуждалась. Она нуждалась в Кили, и она ее получит.
Бессловесный рев вырвался из его легких и горла. Он возьмет ее. Немедленно. Он сделал шаг вперед, чтобы пересечь лестничную площадку, но от первого прикосновения его руки к гладкой поверхности яростный электрический разряд откинул его на полдюжины шагов назад.
Позади него споткнулся Фарнатус, несчастное создание, о котором он почти забыл.
– Я не понимаю, что здесь происходит, мой лорд. Но все выходы из Пустоты закрыты и защищены смертельной магией. Так как их создала богиня вампиров, так их и следует проходить. Без жертвы крови ни Вы не сможете присоединиться к своим товарищам, ни они к вам.
Джастис рыча, ходил кругами, все еще держа в руке меч. Фарнатус съежился, прикрывая лицо рукой, его дикие глаза закатились.
– Судя по тому, что я вижу, Вы собираетесь забрать мою жизнь, – сказал он, без малейшего достоинства. – По крайней мере, позвольте мне вознести последние слова богам моих отцов, прежде чем Вы это сделаете.
Прежде чем Джастис успел возразить на это, прежде, чем смог сдержать порыв атаковать, деформированное существо, которое когда-то было человеком, склонило голову и опустилось на одно колено. Он начал бормотать простой унылый текст молитвы, и Джастис был поражен, услышав, что это была благодарственная молитва.
Благодарность.
Он схватил Фарнатия за плечо и рывком поставил на ноги.
– За что ты можешь быть благодарен? Что ты можешь сказать этим своим бесполезным богам, которые бросили тебя в этом аду на тысячи лет? Они не заслуживают ни твоих молитв, ни благодарности, а только твою ненависть и месть.