От альфы до омеги

Lorain

Звонок разлетелся по пустому дому так оглушительно, будто кто-то запустил в стену хрустальную вазу. Ваз Рикгард не держал, зато к голографу бросился со всех ног.

— Есть, — в полумраке гостиной мелькнуло лицо Ливия, его сигара и дымное колечко. — Сорок четвертая частота.

Короткие гудки. Но большего Рикгарду и не требовалось.

Летный ангар встретил его прохладной темнотой. В помещении пахло маслом и остывающим металлом. Огни Рикгард, конечно, зажигать не стал. Протиснулся меж натертых боковин плоских аппаратов, которые в шутку звали навозными жуками, и оказался на площадке перед своей Иолой. Верхние люки открывались по команде прямо с приборной доски, так что он вспрыгнул на короткое треугольное крыло, потом в кабину и с облегчением выдохнул.

Даже если его засекут прямо сейчас, он просто поднимется в воздух и улетит. С Квинтом он будет разбираться потом. В конце концов, слишком уж много у Рикгарда значков отличия — так просто его выкинуть из Ликвидации не могут.

Скорее всего.

Иола дружелюбно загудела и мигнула лампочками. Радовалась его возвращению. Знала, что предстоит особенное задание. Ей тоже не терпелось приступить, слишком уж долго Рикгард жег топливо впустую.

— Ну что, Иола, — тихо спросил он, — готова?

Люк в потолке ангара пополз в сторону. Чернота сменилась синевой, отделанной блестками звезд.

Иола загудела ниже и мягко оторвала шасси от земли. С шипением спрятала их в брюшке и аккуратно проскользнула в люк. Потом на мгновение замерла, словно задерживала дыхание перед глубоким нырком наоборот, и рванула ввысь.

Они всегда поднимались на высоту птичьего полета, и теперь Эмпориум уменьшился до россыпи огней, которые поместились бы и на ладони. Где-то сзади слабо светился благообразный квартал Ликвидаторов, домишки семейных горожан, неоново-стеклянные высотки, купола Сената, руины старых городских построек и серые стены закрытого синтетического Центра. Отсюда столица казалась такой маленькой, что Рикгард поневоле задавался вопросом, за что ей досталось все ее могущество.

Долина Пыльных Городов расстилалась прямо за горным кряжем, который был так хорошо виден с террасы Рикгарда. На летательном аппарате — несколько минут, по земле — несколько часов. Впрочем, дорог за стенами Эмпориума почти не осталось, да и незачем было больше ездить. Раньше выбираться за стены города просто боялись: там, в пустыне и в предгорьях, встречались особо крупные и опасные аномалии. Теперь даже мелкие почти пропали, но из Эмпориума все равно никого не тянуло. Знакомая защищенность крепких городских стен вселяла уверенность в завтрашнем дне, а ведь именно ее не хватало в эпоху, когда Возмущения сменяли друг друга чаще, чем времена года — так говорили. И хотя последнее Возмущение случилось больше пятидесяти лет назад, страх никуда не делся. Мысль о том, что все недолговечно и нестабильно, держалась на удивление крепко. Хоть что-то было неизменно: тревога.

Рикгард, конечно, не боялся. Слишком много лет он пролетал над городом и его окрестностями, чтобы трусить. Разума у аномалий нет, а это означает, что человек сильнее даже самого сумасбродного временного разлома. Главное — это держать глаза открытыми и слушать. Остальное — обывательские суеверия. Тем более, что последний свой разлом Рикгард встретил два года назад, и тот был такой хилый и неубедительный, что звезду ему дали, махнув рукой.

Но теперь-то он поймает нечто особенное. Непременно.

Словно в подтверждение его мыслей, сканер запищал. Точка появилась на краю полупрозрачной голо-карты и тут же исчезла, чтобы возникнуть вновь, уже ближе. Обычно сканер срабатывал на высоте не более трех шпилей. Сейчас Иола парила слишком высоко, чтобы поймать хоть что-то, но аномалия словно звала. Рикгард сбросил обороты: они уже миновали горную цепь, и теперь, заметно спустившись, пролетали над городскими воротами.

Вообще-то в долине стоял всего один город, но он был таким длинным и так причудливо расползался по расщелинам и предгорьям, что казалось, будто их тут по меньшей мере с десяток. Точка на сканере мигала в дальнем углу долины, там, где толпилось скопление невысоких домишек. Низенькие, сплющенные бедняцкие районы состояли из узких улочек и нагромождения окон. Дома походили на пчелиные соты, в которых комнаты пристраивали, приклеивали и приделывали со всех сторон, отчего здания, казалось, отрицали все законы физики.

Иола зависла над

тесной площадью, посреди которой чернел молчаливый фонтан. Она почти не шумела и, к счастью, не поднимала воздушные потоки с земли — в отличие от «навозных жуков» или длинных гладких «аллигаторов», на которых летали на особо дальние дистанции. На таких Рикгард в Пыльные Города бы ни за что не сунулся. Не хотел тревожить безмолвие застывших в безвременье необитаемых домов. Здания эти, конечно, уже никому не принадлежали, но Рикгарду почему-то казалось, что нельзя одним порывом из-под лопастей разрушать этот молчаливый памятник третьему Возмущению. Может, когда-нибудь из этой долины сделают музей, и сюда примутся свозить краснощеких школьников, которые будут разевать рты и прижиматься носами к иллюминаторам. А может, Пыльные Города просто внесут в особый список, сделав из них объект культурного наследия или что-то наподобие. В любом случае, Пыльные Города были историей, застывшей меж горных кряжей, а распоряжаться ею Рикгард считал себя не вправе.

Он перевел Иолу в режим ожидания, и она, тихонько покачиваясь, замерла в одном шпиле рядом с крупной постройкой, украшенной колоннами. В простеньком квартале бедняков это здание смотрелось аляповато. Хотя, может быть, здесь размещался банк или приемная какого-нибудь важного чиновника, а таким строениям пышность требовалась непременно. Кресло пилота мягко вздрогнуло и поползло вниз. Словно цирковой акробат на качелях, Рикгард спустился прямо на улицу, спрыгнул, нащупал в кармане портативный сканер, подключенный к системам Иолы, и забрал хромидиевый распылитель. Кресло он оставил висеть над землей. Встретить человека с недружественными намерениями в Пыльных Городах было так же трудно, как и человека, настроенного дружелюбно, так что опасаться было совершенно нечего. Другое дело — аномалия. Пути отхода лишними не бывают.

Сканер так и заливался. Рикгард прикрутил громкость и вышел на площадь. Простенького ручного фонарика хватало только на то, чтобы осветить несколько метров под ногами. Иола, ронявшая яркий сноп света, осталась позади, а форма со вшитыми светодиодами лежала в раздевалке при летном ангаре. Рикгард не включал эти лампочки ни разу за те почти двадцать лет, что провел в отделе Ликвидации. На облеты он выходил только днем, но как бы они пригодились теперь! Казалось, тьма вот-вот его расплющит.

Сканер выл так, будто его истязали, но сигнал оставался на четвертой частоте, и Рикгард решил сделать круг. Он двинулся вокруг фонтана, следя за экраном. Мощность сигнала падала, и он развернулся.

Трудность с аномалиями состояла в том, что Рикгард никогда не знал, какую он встретит на этот раз. Чаще всего попадались временные разломы — трещины разной ширины и мощности. Те, которые возникали в одном месте, называли статическими. Динамические раскрывались и двигались в пространстве. Таких трещин попадалось меньше всего, но и трудностей они создавали немало. Они могли уйти под землю или исчезнуть в скалах, и тогда оставалось только ждать. Кроме временных разломов попадались участки с аномальным климатом, непонятными погодными явлениями и прочими катаклизмами. Такими раньше занимались целые отряды, а теперь их не осталось вовсе. Рикгард летал в одиночку, и чаще всего — по крайней мере, раньше — находил пространственные или временные трещины.

Поручиться за то, что именно такую он теперь и встретит, Рикгард не мог. Пока он не подойдет достаточно близко, никаких хоть сколько-нибудь важных показаний он снять не сумеет. Конечно, кое-что на эту аномалию он уже накопал, но собранные материалы пока скорее порождают вопросы, чем дают ответы. Или это он не видит зацепок?

Сканер меж тем завыл чуть выше, и лампочка замигала. Рикгард понял, что сигнал вот-вот пропадет, и переключился на четырнадцатую частоту. Писк возобновился с новой силой. Рикгард пересек площадь и двигался в сторону узенькой улочки, стиснутой меж бурых пыльных стен, но сигнал снова принялся затухать, и пришлось сделать новую петлю. Лампочка замигала у соседней улицы, и Рикгард быстро переключился на сорок четвертую. Странная любовь к четверкам!