От Хивы до Памира. Последние герои Большой Игры
Шрифт:
Не возражал против кандидатуры Столетова и военный министр.
Экспедиция должна была занять берег Красноводского залива и пункта в Балханских горах, причем о посылке русского военного отряда персов решено было уведомить заранее.
Выступление отряда было назначено на осень 1869 года. Задачи Столетову были поставлены так: «В случае образования враждебной нам коалиции среднеазиатских владетелей или необходимости поддержания принесшего нам покорность бухарского эмира, вновь занятый нами пункт может служить исходною точкою и базою отряду, переброшенному через Каспийское море, для совокупных операций кавказских
– Твоя задача – подготовить будущее генеральное наступление на Хивинское ханство! – сказал напоследок Столетову Милютин.
– Я готов сие генеральное наступление и осуществить! – гордо ответил Столетов.
– Ну, об этом мы подумаем чуть погодя! – охладил пыл подчиненного министр.
Переправа отряда через Каспийское море была организована безукоризненно. Впрочем, как писал позднее Столетов: «Из-за противных ветров и сильного волнения, замедлявших ход шхун», до пункта назначения добрались только 5 ноября. Через два дня полковник сообщил главнокомандующему Кавказской армией: «Отряд в сборе, здоровье людей хорошо, все необходимое с нами. Полковник Столетов».
Одновременно с отплытием отряда из Петровска новый российский посол в Тегеране Бегер прибыл с визитом к министру иностранных дел Персии Мирзе Саид-Хану и заявил:
– Русская экспедиция в Красноводский залив не имеет никакого враждебного характера ни к Персии, ни к туркменским племенам, а предполагает целью освоение фактории, которая могла бы служить как средством для продолжения торгового пути в Среднюю Азию, так и наблюдательным постом за сношениями хивинцев и туркменами.
– Есть ли у вас официальный документ?
– Документ имеется! – кивнул Бегер и вытащил из кожаного портфеля бумагу.
– Вот телеграмма от моего министра иностранных дел.
– Что же там написано? – полюбопытствовал перс.
– Его императорское величество признает владычество Персии до Атрека и не имеет в виду никаких укреплений в этой местности!
Мирза Саид-Хан выслушал Бегера, огладил бороду и сделал вид, что поверил. Сообщение Горчакова понравилось и Насреддин-шаху, который разрешил российским пароходам отныне входить в порты Муграб и Энзели наравне с парусными судами, чего Россия давно добивалась.
Итак, Красноводский отряд, состоявший из тысячи солдат при тридцати офицерах, спокойно высадился на берегу Красноводского залива в Муравьевской бухте.
Начальником этнографо-статистического отдела экспедиции являлся полковник Леонид Соболев (будущий премьер-министр Болгарии), художником экспедиции – герой Самаркандского похода отставной капитан Каразин, а в научную группу вошел будущий знаменитый исследователь Средней Азии Северцов. В отряде был и знаменитый в будущем штабс-капитан Михаил Скобелев.
Место высадки являлось лучшим на восточном берегу Каспия, однако оно было бедно пресной водой и к тому же отдалено от оазисов Туркестана жаркими пустынями. Поэтому Столетов почти сразу перевел значительную часть отряда к источнику пресной воды Таш-Арват-Кала, что был в полутораста верстах от Красноводска, у подошвы хребта Большой Балхан.
В январе 1870 года, получив
К этому времени Столетов на месте древнего колодца Шагадам уже построил укрепления Красноводск, а несколько восточнее передовое – Михайловское.
Хотя операция была строго засекречена, английские агенты работали отлично, и информацию о высадке русского военного отряда Уайтхолл получил довольно быстро. В Лондоне запаниковали. Если до этого английское правительство ограничивалось тем, что заявляло время от времени протесты по поводу нашего продвижения в Центральной Азии, то на этот раз появление русского укрепления на восточном берегу Каспия перепугало англичан всерьез.
Главный эксперт по азиатским вопросам в парламенте Генри Роулинсон немедленно составил записку премьер-министру, в которой утверждал, что, если русские дойдут до туркменского оазиса Мерв, в руках у них окажется ключ от Индии. Что ж, отдадим должное Роулинсону. Он буквально прочитал мысли Столетова…
Высадка русских на каспийском побережье произвела ошеломляющее впечатление и на хивинского хана. Причем, пока это известие дошло до Хивы, оно обросло свойственными Востоку преувеличениями и небольшой отряд вырос в воображении рассказчиков до огромной армии. Когда хану перевели значение фамилии начальника отряда, он изумленно всплеснул руками:
– Кто такой Столет? Ему что, действительно сто лет? Он, наверное, все про всех знает! Как же с ним воевать?
Первым делом хивинцы завалили дохлыми собаками колодцы в пустыни. В самой Хиве кинулись ремонтировать крепостные стены. Одновременно хан начал подстрекать племена кочевников туркмен к нападению на русских.
В октябре 1870 года текинцы напали на наше передовое укрепление Михайловское, где стояла пехотная рота. Солдаты, выскочив по тревоге, накрыли атакующих текинцев беглым ружейным огнем. Затем пехоту поддержали пушки с вала укреплений и военного судна, стоявшего у берега. Текинцы бежали. В качестве наказания Столетов выступил к укреплению Кизыл-Арвата, которое разрушил.
Впрочем, призыву Хивы к нападениям на русских последовали далеко не все туркменские племена. Своим миролюбием Столетов быстро добился доверия и склонил на свою сторону многих местных туркмен. Из воспоминаний участника экспедиции флотского лейтенанта Спиридона Гунаропуло: «Туркмены эти, по первому требованию, если только было для них возможно, доставляли верблюдов, служили хорошими проводниками, сами, по своему желанию, нанимались работниками и оказывались честными и трудолюбивыми людьми. Они нередко, без всякого с нашей стороны надзора, отвозили на верблюдах доставляемый на судах провиант и все тяжести отряда к месту пребывания войск». Так глава рода йомудов седой Ата Мурад-хан, будучи непримиримым врагом хивинского хана, не только радушно встретил русских, но даже обратился с просьбой о принятии туркмен в подданство России, получив, впрочем, уклончивый ответ. Чтобы не обидеть старца, Столетов наградили его серебряной медалью.