От Кульджи за Тянь-Шань и на Лоб-Нор

Пржевальский Николай Михайлович

9 марта. Ради первого дня весны ездили на охоту. Убили 10 уток, 5 куропаток и зайца [137] . Холодно, снег в поле еще не тает. Сухой этот снег, как песок; трудно его пробрать солнцем, которое притом светит не часто.

С сегодняшнего дня начался валовой пролёт Anas boschas [кряквы]; кроме того, показались в достаточном числе Melanocorypha tatarica [чёрные живоронки]; других птиц еще немного, вновь прилетели Sturnus vulgaris [скворцы]. До сих пор я еще не получал хронометров и фотограф[ического] аппарата, высланных из Петербурга. На-днях пришлось прогнать ещё одного из своих спутников — унтер-оф[ицера] Павлова. Взамен его и Чебаева, возьму двух новых казаков из Забайкальского отряда, находящегося в Семипалатинской области в урочище Катон-карагай [138] .

137

Эклон

убил 6 уток и зайца [приписка на полях].

138

Эклон видел первых мошек на солнечном припеке. Снег в степи еще везде на полтора фута, проталин нет. В горах на солнцепёках снегу почти нет [приписка на полях].

10 марта. Сегодня после полудня пошёл не надолго первый дождь при южном ветре 7° тепла. Впрочем, лишь только ветер поворачивал с севера, как становилось холодно, термометр опускался ниже точки замерзания. Сегодня я променял у киргизов своих 15 верблюдов и купил двух новых; за первых дал в придачу по 30 руб., за последних заплатил по 60 руб., кроме того, мне ещё приведут 6 верблюдов по 60 руб. да 6 мы оставили из своих старых. Таким образом, наш караван будет состоять теперь из 29 верблюдов, в том числе 4 или 5 запасных. За промен и покупку новых верблюдов заплачено в Зайсане 930 руб. В Кульдже заплачено в августе прошлого года 1 200 серебряных рублей; да в той же Кульдже у Текеса летом 1876 г. куплено 24 верблюда за 1 440 руб. Таким образом, до сих пор на верблюдов истрачено 3 570 руб.; сверх того, Якуб-бек подарил нам 17 верблюдов. Лошадей куплено до сих пор пять (четыре в Кульдже, одна в Зайсане), да от Якуба получено три.

11 марта. Ночью дождь, утром и до полудня снег. Весна наступает настоящая. Всё невыносимее становится сидеть в поганом Зайсане. А нужно пробыть здесь ещё неделю, — пока придут 6 остальных верблюдов. Там временем, быть может, пришлют два хронометра и фотограф[ический] аппарат, высланные мне из Петербурга с Полторацким. Новые же казаки, вероятно, догонят меня уже по дороге в Гучен.

15 марта. С каждым днём теплеет, но всё-таки по степи, в окрестностях Зайсанского поста, нет ни проталин, ни разливов; снег лежит сплошной почти на один фут. Между тем, птицы прибывают; сегодня прилетели: Motacilla personata [белая трясогузка], Anthus sp. [конёк], Totanus calidris [травник], Corvus frugilegus [грач]. Последних видел три экземпляра, высоко летевших к северу.

Сегодня мы ездили на охоту; убили мало: две кряквы, три куропатки и зайца. Шилохвостей летело много — стадами, не выше как на сотню шагов от земли. Неслись они по степи к озеру Зайсану и Иртышу. Гуси, которых, впрочем, еще очень мало, летят туда же. Сегодняшний лёт шилохвостей, который я наблюдал, сидя на сухом обрыве берега ручья, напомнил мне прошлогоднюю весну на Лоб-норе. Кто знает, быть может, стада, пролетевшие мимо меня в полдень, ранним утром поднялись с Тарима! Кроме того, широкая равнина степи и то там, то здесь несущиеся над ней стада уток перенесли моё воображение на Сунгачинские разливы, где некогда и провел две счастливые весны ⁽⁵⁹⁾.

Сегодня на солнечном пригреве видно было довольно много насекомых; в речке видел рыбок. Всё просится к жизни; весеннее тепло будит миллиарды существ! Сидеть в Зайсане становится уже не под силу. Скоро, впрочем, уйдём отсюда.

16–18 марта. Теплеет с каждым днём. Снег уничтожается быстро. Степь уже начинает чернеть, снег вдруг стаял в последние два дня. На горах южные склоны уже совершенно свободны от снега. Впрочем, такое многоснежие только в окрестностях Зайсана. По южную сторону Саура и в Джунгарской пустыне снегу уже давно нет. Появляются уже и настоящие летние птицы; вчера прилетела Ruticilla sp. [горихвостка].

Завтра, наконец, мы уходим из Зайсана. Радость неописанная. Избавляемся мы, наконец, от тюрьмы, в которой сидели целых три месяца. Такого трудного времени еще не было в моей жизни: болезнь, казаки, местный люд — всё собралось вместе. Немного можно сказать хорошего про любую из наших азиатских окраин, а Зайсан притом ещё

одно из самых худших мест, мною виденных в Азии.

Совсем собрались и уложились, как вдруг в 4 часа пополудни неожиданный сюрприз: получена эстафета из Семипалатинска. В ней меня извещают, что китайцы требуют от Колпаковского выдачи бежавших к нам дунган, иначе грозят вторжением своих войск; вместе с тем Кауфман и Полторацкий предлагают мне подождать с выступлением в путь до получения ответа на этот счёт из Петербурга. Вот несчастье! Весьма возможно, что мы теперь и совсем не пойдём в Тибет. Между тем, всё снаряжено и закуплено, денег истрачено многое множество. Не желая оставаться в Зайсане, я решил всё-таки выступить завтра, но дойти только до деревни Кендерлык и там ожидать, что будет далее. Теперь я буду так же тревожно ждать, как некогда в саду алашанского князя перед выступлением в Гань-су [139] .

139

Но так ли счастливо, как тогда? [приписано карандашом].

19 марта. Вышли в 8 часов утра. Я ехал в двухколёсной арбе и немного верхом, часто шёл и пешком. Снегу в степи осталось мало.

Сегодня в первый раз дует сильный северо-западный ветер. Прошли двадцать пять вёрст до Кендерлыка и ещё версты полторы вверх по реке от деревни. Здесь и остановились.

22 марта. Вчера вечером получил я фотографию [аппарат] и два хронометра, присланные из Петербурга. И тут опять несчастье! Полковник Ребендер, который вёз эти вещи, провалился вместе с санями и лошадьми сквозь лёд на Иртыше. Фотография вся испортилась — 8 дней везлась мокрою до меня. Хронометры остались целы, благодаря тому, что были обшиты войлоком. Завтра перейдём вёрст 15 вниз по р. Кендерлык. Там есть болота, и, говорят, на них много водяной птицы. Будем охотиться в ожидании прибытия новых казаков и ответа из Петербурга.

25 марта. Вчера перед вечером поднялась буря с запада; ночью шёл снег, и было очень холодно. Ходить никуда нельзя было.

Плохо моё здоровье. Зуд усиливается против того, каковым был последнее время в Зайсане. Да и вообще я чувствую себя нездоровым: сегодня ночью язык у меня сильно сох. Тяжело, очень тяжело! Мало надежды на удачу предстоящего путешествия. Для него нужно прежде всего быть здоровым.

Ответа из Питера насчёт китайцев еще нет. Быть может, совсем не велят нам итти. Томительная неизвестность — самое худшее положение.

Сегодня замечены вновь прилетевшие: Larus ridibundus [обыкновенная чайка], быть может, прилетели и раньше 15 марта, Milvus ater [чёрный коршун].

Вечером огромная стая пролётных галок остановилось ночевать в тальнике возле нашей палатки.

Глубоко тяжёлую весть получил я сегодня телеграммою от брата из Москвы: 18 июня прошлого года моя мамаша скончалась. Полугодом раньше её умер мой дядя. Невознаградимы для меня эти потери, понесённые в такой короткий срок. Если бы я не возвращался из Гучена в Зайсан, то о смерти матери не знал бы до окончания путешествия. Быть может, это было бы к лучшему. Теперь же к ряду всех невзгод прибавилось ещё горе великое. Я любил свою мать всей душой. С её именем для меня соединены отрадные воспоминания детства и отрочества, беззаботно проведённые в деревне. И сколько раз я возвращался в своё родимое гнездо из долгих отлучек, иногда на край света. И всегда меня встречали ласка и привет. Забывались перенесённые невзгоды, на душе становилось спокойно и радостно. Я словно опять становился ребенком. Эти минуты для меня всегда были лучшей наградой за понесённые труды…

Буря жизни, жажда деятельности и заветное стремление к исследованию неведомых стран Внутренней Азии — снова отрывали меня от родного крова. Бросалось многое, даже очень многое, но самой тяжёлой минутой всегда было для меня расставание с матерью. Её слезы и последний поцелуй еще долго жгли моё сердце. Не один раз среди дикой пустыни или дремучих лесов моему воображению рисовался дорогой образ и заставлял уноситься мыслью к родному очагу…

Женщина от природы умная и с сильным характером, моя мать вывела всех нас на прочный путь жизни. Её советы не покидали меня даже в зрелом возрасте. Правда, воспитание наше было много спартанским, но оно закаляло силы и сделало характер самостоятельным. Да будет мир праху твоему, моя дорогая мамаша!