От легенды до легенды (сборник)
Шрифт:
— В последний раз… — шепчет она, но ты отстраняешься.
— Я никогда не спал с чужой женой, — отвечаешь ты ей, стараясь сказать это как можно менее обидно. — И сейчас не буду. Я… я потрясен твоим мужеством, понимаешь? И раз ты, такая храбрая, выбрала его… значит, он того достоин, значит, это я, дурак, его не разглядел. И тебя — тоже. Значит, это я чего-то в этой жизни не понял. Так как же я могу посягать на его жену? Это было бы подло.
— Ты так похож на него, — откликается Роуни. — Не лицом и телом, а… как человек. На твоем
— Значит, все правильно, — говоришь ты.
— Если б я могла раздвоиться, — грустно вздыхает Роуни.
— Не нужно, — отвечаешь ты. — Если бы ты осталась, я бы в тебя влюбился. На самом деле влюбился. А у меня есть долг, который я обязан выполнить. И если понадобится — пожертвовать жизнью. Если я кого-нибудь полюблю, это может ослабить мою решимость. Да и не позволят Уллайну Донгайлю взять в жены простолюдинку…
— Я… понимаю… — Она осторожно, почти неощутимо гладит тебя по голове.
— И… раз уж я вас отпускаю… поклянись, что никто ничего не узнает, — добавляешь ты. — Ни от тебя, ни от Хести.
— Клянусь, — шепчет она. — Никто никогда ничего от нас не узнает!
Вы засыпаете, обнявшись.
— Его величество король! — возглашает придворный церемониймейстер, и ты наконец-то видишь его. Того, кого тебе предстоит когда-нибудь убить. Мальчишку на год младше тебя. Внука узурпатора, предателя и убийцы. Его величество Ремера.
Проклятый узурпатор пережил собственного сына, и трон достался его внуку. Ненадолго достался. На короткое время. До тех пор, пока ты не исполнишь свой долг.
Вместе с другими придворными ты склоняешься перед тем, кому не присягал. И вместе с тобой склоняются твои соратники. И среди них тот, что когда-нибудь станет королем по праву. Внук короля Линнира, его будущее величество Челлис.
Мальчишка, считающийся королем, нагло занимающий место его величества, милостиво кивает вам. Он не знает, что в этом зале собрались враги. Он не знает, что их много. Что они сильны. Что их поддержат. Он ничего не знает и не узнает до самого конца.
Что ж, его сторонников в этом зале тоже достаточно. Ты смотришь на мальчишку, занимающего трон, пытаясь отыскать в нем черты его ужасного деда, разглядеть в его взгляде отсвет той кровавой бойни, тех сражений, пожаров и казней. Ты ничего не находишь. Спокойны его глаза, чист и светел взгляд.
«Может ли так быть, что дед ему совсем ничего не рассказывал? — думаешь ты. — Или он лгал внуку? Искажал факты? Валил вину на короля Линнира?»
«Но разве можно спрятать столько пролитой крови? Перетолковать? Объяснить по-другому? Обвинить других?»
«Или этот… все знает? — Ты вновь бросаешь беглый взгляд на короля Ремера. — Знает — и спокоен».
«Быть может, он и сам способен залить кровью дворцовый пол? И даже не утратить при этом невозмутимости. Быть может…»
Ты смотришь на юного короля.
«Он же не на меня конкретно смотрит, — думаешь ты. — Он смотрит на нас на всех. Вообще на всех».
И все-таки почему его взгляд кажется таким памятным, таким знакомым?
Ты вдруг понимаешь почему. Вспоминаешь. Именно так смотрел на тебя порой твой двойник. Хести. Тот, кого ты должен был убить. Тот, кого ты отпустил живым, нарушив клятву.
У короля другое лицо и другие глаза, но взгляд… этого не может быть, но это так. Взгляд — тот же самый.
«Так не потому ли ты должен был убить своего двойника, что он и король — похожи? Не было ли это своеобразной „магической репетицией“? Не подобрал ли маг всех двойников специально, основываясь на некоем внутреннем сходстве с этим мальчишкой? Не на этом ли основывал он „повышение удачи заговора“? Убить кого-то, похожего на того, кого придется убивать потом? Не чертами лица, а какой-то внутренней сутью, чем-то неуловимым похожего? Сделать уже сделанное? И что случится теперь, когда ты не выполнил приказ? Как это отразится на ходе заговора?»
«Но разве можно было поступить по-другому? И разве не глупо со стороны отца — сначала воспитывать как рыцаря, а потом потребовать совершить бесчестный поступок?»
Ты так и не подружился со своим двойником, наверное, ты не знаешь, каков он, как человек, не знаешь и не узнаешь, но то, на что ради него пошла Роуни…
Но как же так?
Как может быть, что взгляд юного короля, потомка кровавого узурпатора, столь похож на взгляд человека, ради которого Роуни решилась пожертвовать жизнью, а ты не исполнил свой долг и солгал отцу?
Ты стоишь и смотришь, смотришь на короля, на этого мерзавца, посмевшего украсть чужой взгляд, надеть его, как свой собственный, стоишь и смотришь, пока вдруг не понимаешь с испугом, что и его величество на тебя смотрит. На сей раз — конкретно на тебя.
«Он что-то заметил? Заподозрил? Понял?»
«Быть может, он давно уже все знает?!»
«Неужто из-за меня все рухнет?»
«Или это просто оттого, что я, как дурак, на него таращился, этикет нарушая?»
Король улыбается и что-то говорит.
Не конкретно тебе, а вообще всем. Кто-то из соратников подталкивает тебя в спину, и ты приходишь в себя.
— Аудиенция закончена, — предостерегающе шепчут тебе на ухо, и ты вздрагиваешь.
— Успеешь еще насмотреться, — шепчут в другое ухо.
Ты склоняешься перед его величеством, и твои соратники склоняются вместе с тобой.
Что ж, невзирая на некое загадочное сходство, его величество Ремер вовсе не твой бывший оруженосец Хести. И ему ты ничего не должен. Внук врага — тот же враг, прирезать его вовсе не будет бесчестным поступком.