Шрифт:
Annotation
Писатель, искусствовед Григорий Анисимов — автор нескольких книг о художниках. Его очерки, рецензии, статьи публикуются на страницах «Правды», «Известии» и многих других периодических издании.
Герои романа «От рук художества своего» — лица не вымышленные. Это Андрей Матвеев, братья Никитины, отец и сын Растрелли… Гениально одаренные мастера, они обогатили русское искусство нетленными духовными ценностями, которые намного обогнали своё время и являются для нас высоким примером самоотдачи художника.
Часть первая
Всё,
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Посвящение в художники
Петропавловская крепость
Глава четвертая
Часть вторая
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Пейзаж с ласточками
Глава седьмая
Глава восьмая
Глава девятая
Глава десятая
Глава одиннадцатая
Глава двенадцатая
Часть третья
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Эпилог
Часть четвёртая
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава восьмая
Глава девятая
Часть пятая
Глава пятая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Эпилог
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
Часть первая
Возвращение
Всё, всё изменилось
Жил-был в прежни времена
Живописец
Пушкин
Посвящаю Юрию Домбровскому
Глава первая
Град святого Петра
— Все наверх! Канаты очищай!
Убирали и ставили паруса. Словно обращенный в птицу, легко и быстро скользил по воде русский фрегат.
Прошли Толбухин маяк. Матросы набирали воду и втаскивали ее наверх в коротких, узких ведерках. Вахта орудовала пеньковыми швабрами.
Вскоре показался уже и Кронштадт. Ободрились люди: слава богу, доплыли! Ободрился даже фрегат: хотя и морская посудина, все же и ей в порту дом…
Легли в дрейф и взяли на борт лоцмана. Медленно и осторожно вошли в устье Невы.
— Ей, на русленях! Сказывай глубину!
— Восемь сажен!
— Брось лот еще раз!
— Подвахтенные, на низ!
— Пять сажен по лоту! Пять сажен!
— Готовь якоря!
Фрегат из Ревеля прибыл в Троицкий порт Санкт-Петербурга. Вот это, наверное, и называется приехать наконец домой.
«Возвращение блудного сына в отчий дом», — подумал Андрей.
…Да, домой, домой!
На троицкой пристани остро и свежо пахло обжитой землей. Соскочив с причала, Андрей Матвеев огляделся и обмер. Еще и свет едва забрезжил, а столица — град святого Петра — уже проснулась. Дымятся трубы, возы тянутся по мостовой. Двери складов и амбаров растворены настежь, а возле них что-то перетаскивают, отвешивают, привозят, увозят, грузят на возы и на тележки.
Раньше в это время улицы стояли тихие, безлюдные, глухие. Все окна были намертво забиты ставнями и железными болтами. Как сундуки в купецких домах.
Не отрываясь смотрел сейчас на все это Андрей. Тогда, в первый раз, когда попал сюда из новгородской глуши, он был робкий ученик. Теперь мастер голландской выучки, повидавший немало, а смотрел на все с нескрываемым удивлением. Ну, значит, действительно он приехал. Вернулся в родные края, домой. Все ему здесь было знакомо и в то же время как бы не совсем свое.
Откуда же оно взялось, как выстроилось? Как будто со дна моря поднялось и встало само собой… Как будто не великий царь Петр-антихрист, насильно бривший бороды, согнал сюда тысячи плотников, каменщиков, а воля и судьба или сам господь бог создал этот град из камня и воды, с мостами и каналами, с причалами и кораблями, с хриплыми криками простых деревенских мужиков и черепичными крышами, с частоколом высоких мачт, пестрых от английских, голландских, шведских, германских, французских флагов.