Отавало идет по экватору
Шрифт:
Крестьяне кооператива 'Руминьяуи'
И все-таки аграрная реформа в Эквадоре, несмотря на ее куцый характер, имела важное значение. В ходе борьбы за реформу, за землю объединялись и сплачивались широкие слои крестьянства, повышалась их социальная роль, расширялось и становилось более активным их участие в общественно-политической жизни страны.
Аграрная реформа 1973 года расчистила путь для ускоренного развития капитализма в эквадорской
Военное правительство Родригеса Лары ушло в отставку в январе 1976 года под натиском объединенных сил олигархии и империализма. Заменивший его военный триумвират тотчас предал забвению все прогрессивные начинания и взял курс на всестороннюю поддержку латифундистов. Дальнейшее осуществление аграрной реформы сначала было заморожено, а затем упор стал делаться на так называемую колонизацию новых земель посредством переселения безземельных крестьян в неосвоенные районы, главным образом на востоке страны.
Эквадор и в наши дни остается страной преимущественно аграрной, где жизнь 50-60% населения прямо или косвенно зависит от сельскохозяйственного производства, а продукция сельского хозяйства и рыболовства достигает 40% валового национального продукта. До сих пор по всей стране сотни тысяч крестьян все так же не имеют своего клочка земли и вынуждены за бесценок продавать помещикам свою рабочую силу. Более двух миллионов эквадорцев влачат существование в условиях крайней нищеты, из них почти полтора миллиона живут в сельской местности.
...После знакомства с кооперативом "Руминьяуи" я побывал в соседнем с ним кооперативе "Ла Чимба" и в единоличных хозяйствах, беседовал со "стопроцентными" кооператорами, с "уасипунгеро" и с теми, в ком еще силен единоличник, видел, как они трудятся и как живут. Вывод из этих встреч и бесед был однозначный: эквадорскому крестьянину предстоит пройти долгий и нелегкий путь, преодолеть сложные наслоения прошлого, чтобы создать мало-мальски нормальные - по современным меркам - условия жизни для себя и для своих детей, хотя бы в XXI веке.
Когда мы возвращались в Кито, Гуайлье предложил завернуть в Каямбе.
– Сегодня суббота, - сказал он.
– А там в это время года по субботам часто проводят корриды. Настоящие сельские корриды!..
Устоять перед таким искушением? Да это просто невозможно.
И мне повезло.
Хотя день был уже на исходе, коррида в Каямбе была в разгаре. На просторном вытоптанном пустыре стояли хлипкие дощатые трибуны, образуя две стороны большого квадрата, двумя другими служили изгороди из толстых слег. Это арена. На трибунах, расцвеченных всеми цветами радуги, яблоку упасть некуда: тут и импульсивные горожане, и степенные крестьянки в ярких пончо, и молодежь, не расстающаяся с транзисторными приемниками, и нарядно одетые дети. Смех, крики, шум, гвалт... Праздник! А внизу, на арене, происходит то, ради чего они сюда собрались и зачем наблюдают внимательнейшим образом, - сельская коррида!
Посреди арены переминается с ноги на ногу черный с белыми пятнами бык - не из тех могучих бойцов, каких изображают на афишах столичных коррид, а так себе бычок, провинциал-недомерок. Вокруг - десятка полтора "тореадоров" разного возраста и разной степени опьянения, есть, правда, и трезвые. У быка на шее красная тряпка с множеством нашитых на нее монет. У "тореадоров" в руках "мулеты" - у кого пончо, у кого подобие одеяла. Задача "тореадора", а им может стать любой желающий, - изловчиться и сорвать с шеи быка заветный приз - тряпку с монетами. Но сделать это не так-то просто. Вот худощавый, крикливый парень, выставив перед собой пончо, приближается к быку. Бык опускает морду к земле и срывается с места. Парень бросается наутек, и, когда кажется, что рога вот-вот достанут его, он прыгает и повисает на заборе под громкие "ахи" и "охи" зрителей. А к быку уже подбираются другие "тореадоры". Зрители же знай себе кричат, дают советы...
– Ты гринго?..
Оборачиваюсь и вижу уставившегося на меня мутным взглядом мужчину преклонного возраста. Эквадорец как эквадорец: грубые ботинки, пончо, фетровая шляпа, под шляпой - смуглое лицо, изрезанное глубокими морщинами.
– Нет, не гринго, - отвечает за меня Эстуардо.
– Финляндец он.
– А-а-а...
– неопределенно тянет лицо под шляпой.
– А я - Мануэль Салас. Будем знакомы.
Вдоволь насмотревшись, мы спускаемся с трибуны - пора в обратный путь. Следом спустился и наш новый "знакомый".
– Послушай, финляндец!
– Он дернул меня за рукав и заплетающимся языком забормотал: - Ты им не верь. Это не настоящая коррида. Разве это коррида? За весь день ни одного на рогах... Вот в прошлом году была коррида - это да! Троих насмерть, шестерых отвезли в больницу - и все в один день. А это что? Одна забава... Ну, прощай.
Он повернулся и, пошатываясь, медленно побрел прочь.
Глава третья. "Плод мудрецов" и его злоключения
"Нужно поискать какого-нибудь шамана"
– Выезжаем в Гуаякиль завтра рано утром, - сказал Барон Идрово за ужином.
– Я буду в отеле в половине шестого. Поедем через Санто-Доминго-де-лос-Колорадос и по дороге завернем к "крашеным" индейцам. Потом в Портовьехо, оттуда - в Манту. А там и до Гуаякиля недалеко. Да, чуть не забыл. В поездку с нами напросился мой друг Хорхе Кастро. Он - активист Исполкома Конфедерации трудящихся, учится в университете на экономиста. Увлекается историей и этнографией. Говорят, с интересным собеседником и дорога короче. К тому же Хорхе - мастер на все руки: и шофер, и механик. А в дороге всякое может приключиться. Так ты не возражаешь?.. Произнося последние слова, Барон улыбнулся так хитро, что я понял: возражай не возражай - дело решенное.
Рассвет застал нас уже в пути, на столичной окраине. Тяжелый сизый туман понемногу рассеивался, и в предутренней серой мгле хорошо были видны очертания пробегавших мимо глинобитных домиков под черепичными крышами. Вперемежку с ними - небольшие кустарные мастерские: в них занимаются металлоремонтом и гончарным делом, шьют седла, столярничают.
Первый этап нашего маршрута - до города Санто-Доминго-де-лос-Колорадос. Он находится в 130 километрах от Кито, или, как чаще считают сами эквадорцы, в двух с половиной часах езды на машине, и расположен на высоте 500 метров над уровнем моря, то есть на 2 тысячи метров ниже по сравнению со столицей. В Санто-Доминго-де-лос-Колорадос ведет хорошее, асфальтированное шоссе, и потому повороты и виражи тут следуют один за другим, и, как в калейдоскопе, за каждым из них открываются невообразимо живописные пейзажи.