Отбор против любви
Шрифт:
Он был хорошим оружием, но почему-то теперь стоял на коленях, цепляясь в руку другого демона и плакал, переживая все с самого начала, не в силах загнать назад ужас от нежелания быть просто оружием. В нем словно со дна реки поднималась жажда свободы, и это было больнее всех его прежних наказаний. Он плакал и ненавидел имя «Гиден», на которое ему велели отзываться. Ненавидел этот день и этого странного безрогого, который вместо драки заглянул к нему в глаза и заставил чувствовать все это.
– Что это за способность такая?
– с трудом спросил он дрожащим голосом.
– Что ты сделал со мной?
– Просто спросил,
Он и сам не понял, как это сделал, как проник в чужое сознание и увидел все прошлое другого демона, почувствовал его страхи и его боль.
– Давай попробуем уничтожить того человека, ведь это он, а не Альбера делал все это. К тому же я знаю того мальчика с зелеными глазами, и он, возможно, сможет помочь.
Гиден рыкнул, вскинул голову, тяжело дыша, и оскалился:
– Что за игры?! Это она тебя прислала?
– Это не игры. Я вижу эмоции и часто понимаю истинную суть, если мне удается заглянуть в глаза. Твои глаза просили о помощи.
Рыча как зверь, Гиден с силой оттолкнул собеседника и вскочил на ноги, расправляя крылья.
– Я демон и в помощи не нуждаюсь.
– Мы полукровки, а не демоны, - спокойно напомнил Гарпий.
Он не стал подниматься, а напротив уселся на землю, демонстративно положив хвост на свое колено.
Гиден же метался, не понимая, отчего весь его внутренний порядок мгновенно рухнул. Слез уже не было, только гнев на того человека и на этого недоразвитого демона, ухитрившегося его победить.
– Мы почти люди, - спокойно продолжал Гарпий.
– Я много читал о демонах, и поверь - не ты, не я не являемся одними из них.
Он закрыл глаза и вдруг понял, что его спокойствие внезапно сменилось бессилием. Мечущийся рядом демон снова казался огромным и непобедимым, а он маленьким и слабым. Он даже не заметил, что стал человеком, не в силах оставаться в демонической форме.
Зато Гиден заметил это, и, внимательно изучив его взглядом, понял, что его никто не пытался победить. Перед ним действительно был сильный демон, ничего толком не знающий о собственных способностях.
– Я подумаю, - сказал он, - но ты и сам понимаешь, что не выполнить приказ я не смогу.
Он даже не сомневался, что сидевший на земле полукровка его понимал.
Гарпий открыл глаза и просто кивнул.
Ему хотелось спать, а в сознании откуда-то возникло убеждение, что так надо, потому что чужие эмоции должны уничтожаться и превращаться в его силу, а не пускать корни в его душу.
Глава 16 — Игры с чувствами
– Куда ты смотрела?! — не пытаясь соблюдать церемоний, спросил Эдерью у Гвенделин. — Ты должна была проследить за ней!
– Она прогнала меня вчера, - попыталась оправдаться целительница.
– Значит надо было караулить под дверью, чтобы она таких глупостей не натворила!
Гвен не ответила, только опустила голову.
– Позови мне Альберу, - велел мужчина, отступая к окну, - а сама не попадайся мне на глаза.
Гвен хотела возразить, сказать, что Альбе по замку бродить небезопасно, но не осмелилась, понимая, что хозяин дома только разозлится в ответ на ее слова. Стоило ей удалиться, как мужчина стал нервно расхаживать по кабинету, сдерживая желание выругаться.
– Не говори мне, что ты понятия не имеешь, где он! — вскрикнул тогда Эдерью и впервые в жизни едва не рухнул без чувств, понимая, что так оно и есть.
Отправив мага на поиски, он вызвал к себе Гвенделин, но приставленная к его дочери целительница вообще ни о чем не знала, что разозлило еще больше. Когда же зашла Альбера, мужчина тут же замер, сложил руки на груди и одарил дочь таким взглядом, что она замерла, ничего не сказав.
– Как ты могла отпустить раба, ни с кем не посоветовавшись?! — кричал он. — Чем ты думала?!
– Отец, он спас мне жизнь, - попыталась возразить магесса, робея от собственного ответа.
Даже голос ее стал тише, а руки потянулись закрыть лицо, чтобы никто не мог смотреть в ее испуганные глаза.
– Альба, ты хоть понимаешь, что ты сделала?! Кого ты отпустила?
Магесса не ответила. Она знала, что была права, но злому отцу возразить не могла, а Эдерью, рыча, схватил со стола какие-то бумаги и едва не швырнул наследнице в лицо.
– Читай! — велел он, отступая и пытаясь взять себя в руки.
Альбера приняла бумаги и стала на них смотреть. Первый документ она уже видела. Когда-то она лишь просмотрела его и тут же вернула отцу. Это были документы на Гарпия, утверждающие, что он помесь высшего и низшего демона. Эта очевидная ложь еще тогда разозлила Альберу, но она добросовестно прочла весь документ, гласивший, что ее подарок был куплен в специальном питомнике, где демонов еще детьми вызывают и подчиняют для последующей продажи. Дальше указывался какой-то класс, цифры свойств, какие-то проценты, в которых магесса ничего не понимала. Демонология никогда ее не интересовала, потому, как раньше, так и теперь все эти значения ничего ничего ей не говорили. За этим документом был какой-то протокол, в котором фигурировали совсем другие цифры, даже класс был присвоен другой. Протокол был с красной печатью королевских демоноборцев и описывал высшего демона. Затем было извещение с требованием передать демона властям за большую компенсацию. Завершало череду документов официальное прошение Эдерью, в котором под свою ответственность маг просит оставить раба у себя, и в случае потери контроля обязуется уничтожить. Прошение было одобрено за подписью нескольких демоноборцев и даже короля.
Эта бумага Альберу напугала.
– Что это?
– спросила она, понимая, что этого ей точно не показывали.
– Смотри протокол, - ответил Эдерью, хмурясь, но уже взяв себя в руки.
– Я ничего не понимаю в этих цифрах…
– Красную печать видишь? Знаешь, что она значит?
– сдержанно спросил мужчина.
– Нет.
Эдерью закатил глаза. Он много лет назад поручал Реорану рассказать все, но тот, видимо, решил иначе.
– Протоколы демонической силы обычно составляют, когда демон вырастает, но я вызвал демоноборцев намного раньше, и уже тогда они поставили красную печать, а это значит «особо опасен, подлежит уничтожению», у него есть способности не просто высших, правящих демонов, те, что считаются опасными, у него выявили дар, отнесенный к трем запретным. Его не убили на месте только потому, что это было в нашем доме!