Отбор против любви
Шрифт:
– Я просто это знаю.
– Помогло, - саркастично воскликнул маг.
– Ладно, но даже если ты прав, может прийти кто-то другой. Давай ее мне, а сам приведи себя в порядок: нас в Верхнем доме ждет господин Адерел.
Гарпий сглотнул и даже остановился:
– Зачем?
– Давай ты пойдешь, превратишься в хорошего слугу, а я положу Альберу спать и потом приду за собой, по дороге поговорим. Прости, Гарпий, но сейчас, правда, нет времени.
Полудемон не ответил, понимая, что спорить бессмысленно. Он просто передал магессу Рану, с трудом удержавшись от желания прикоснуться губами если не к ее розовым губам, то хотя бы к щеке или волосам, но при маге не осмелился, только скользнул пальцами меж ее локонов, наслаждаясь их мягкостью, и поспешил в свою каморку.
Так называемая его комната напоминала чулан, в который втиснули узкую тахту, выполняющую роль его кровати. Впрочем, здесь он бывал очень редко, только когда Альбера просила его исчезнуть, что случалось с ней нечасто. В остальное время, даже когда магесса покидала дом, он спал на широком мягком диване в ее гостиной, а иногда даже в ее постели, особенно когда она уезжала, и простыни еще хранили ее запах.
Здесь всегда было тихо и пусто. Отсутствие окна никогда не мешало. Глаза полудемона даже в человеческой форме хорошо видели в темноте, но на этот раз они его подвели, не заметив чужое присутствие.
Стоило ему заглянуть в маленький комод с собственными вещами, как внезапный голос привлек внимание:
– И вот это то, за что ты борешься? — спросил Гиден.
Обернувшись, Гарпий понял, что второй демон сидел на полу в углу и зачем-то листал записи Маркуса, совершенно ничего в них не понимая.
– Как ты нашел это место? — спросил Гарпий, забыв испугаться.
Почему-то второго полудемона он совсем не боялся, хорошо понимал его силу, осознавал его превосходство, но чувствовал, что тот ничего ему не сделает, по крайней мере, сейчас.
– По запаху, - ответил Гиден, убирая бумаги. — Мы с тобой не договорили.
– Да, но ты еще не подумал.
Отвечая, Гарпий спокойно раздевался, чтобы сменить костюм по просьбе Рана и отправиться в верхний дом в том виде, к которому все здесь привыкли, разве что без цепей.
– Я и думаю, - сообщил Гиден, вставая. — Интересно мне, что у тебя на уме. Вот эта нора хуже моего подвала, а сейчас у меня есть куда больше, чем у тебя.
Гарпий не стал на это отвечать, понимая, что собственные слова злят собеседника. Это вызывало скорее сочувствие, чем раздражение.
– Да и шрамы на твоей спине говорят, что ты тут на особом счету, но все равно защищаешь эту малявку, почему?
– Я уже говорил, что люблю ее, - равнодушно ответил Гарпий, натягивая рубашку.
– Ты это всем сказал сегодня. Смотри, после такого кто-нибудь обязательно сожжет твое дерево. Даже мне захотелось сделать это из…
– Зависти? — спросил Гарпий, заглядывая собеседнику в глаза.
Гиден не ответил, не рыкнул, хотя в нем мгновенно поднялся гнев.
– Подумаешь, - пробормотал он рассеянно, не желая мириться с точностью формулировки. — Чему тут завидовать?
– Тебе виднее, - просто ответил Гарпий, застегивая строгий темно-зеленый жилет и спешно завязывая пышный белый галстук. — Можешь сжечь дерево, только ее не трогай, - добавил он, словно улавливая чужие мысли.
Гиден рыкнул, злясь еще больше.
– Я тебя лучше сожгу, но потом… когда-нибудь.
Гарпий едва заметно улыбнулся, понимая, что тут он уже сделал свое дело, осталось дождаться, когда Гиден сам примет правду, перестанет себя обманывать и осознает, в насколько ужасной ситуации он остался.
– Можешь побыть в моей шкуре этой ночью, я вряд ли вернусь до утра. Так что оставайся здесь, если хочешь, а нет, уходя, закрой за собой дверь и сложи, пожалуйста, бумаги туда, где их взял, - сказал он, набрасывая на плечи сюртук в тон жилета.
Застегивать его по последней моде придворных слуг не полагалось, а так как Эндер-Ви не хотели отставать от королевского двора, особенно в Верхнем доме, Гарпий не стал его застегивать, даже, не удержавшись, спрятал руку в карман узких брюк, добавляя своему виду небрежности, и вышел. Он знал, что бешеный от гнева Гиден наверняка собьет кулаки о стену, но потом сложит бумаги и ляжет спать на узкой тахте, не понимая ни себя, ни Гарпия, ни Альберу, ни этот странный мир вокруг.
Разговор у Гарпия с Реораном не задался, потому, обменявшись сухими фактами, они молча шли по подземелью, при этом Ран не спешил делиться своими подозрениями, а Гарпий не собирался выдавать Гидена. Не доверять друг другу было странно для обоих. Прежнее взаимопонимание сменилось странной неловкостью. Свободный Гарпий и беспомощный Реоран были просто незнакомы, и что делать с этим - не понимали. Времени на выяснение отношений и новое знакомство судьба им не дала, а атмосфера подземелья только больше портила настроение.
Каждый из них вспоминал здесь свою историю. Ран думал о своих обязательствах перед Эндер-Ви. Гарпий не хотел вспоминать свое детство, но с каждым шагом его попытки строить из себя уверенного и во всем свободного челомека сменялись скованностью и привычным ужасом. Запах Верхнего дома действовал хуже любых угроз. Все внутри сжималось. Хотелось сбежать, но он продолжал шагать за Реораном, чувствуя, как от эмоций в животе все скручивается в тугой узел.
Прежде он попросил бы Рана замедлить шаг, потоптался бы на месте, чтобы успокоиться, а теперь не решался, только бессмысленно застегивал сюртук, чтобы тут же расстегнуть его вновь.
– Кстати, забыл сказать, - внезапно начал Ран, поднимаясь по лестнице и на ходу зажигая огненные светильники. — Ты сломал Гросу руку. Маги уже исцелили ее, но он вне себя, так что постарайся никого не злить, особенно Адерела. Если он отдаст тебя Гросу, я ничего не смогу…
– А ты собирался что-то делать? — внезапно перебил его Гар, не веря в искренность мага.
– Я должен был предупредить, - вместо ответа сообщил страж и ускорил шаг, пытаясь смириться с тем, что он совсем ни за что сейчас не может быть в ответе.