Отборная бабушка

Мягкова Нинель

Мне показалось, или ряски у берега стало меньше?

— Вы что делаете? — возмущения в голосе короля не было, только любопытство. Привык, похоже, к моей эпатажности.

— Знакомлюсь с вашей нечистью. — пожала я плечами. Вода оказалась тёплая, шелковистая, как парное молоко. Я аккуратно, стараясь не поднимать волн, поводила ступней, нашептывая себе под нос слова благодарности.

Ничего сверхъестественного — хороший вечер в приятной компании, тепло, приятная водичка комфортной температуры. Было бы лето, я б и искупалась.

За мою ногу, беззаботно плюхавшую по воде, внезапно кто-то крепко ухватился. Не успела я пискнуть, как мощным рывком была сдернута с мостков в оказавшееся неожиданно глубоким озеро.

Я зажмурилась и задержала дыхание. Плавала я неплохо, но когда тебя вот так тянут на глубину, паника подкатывает и мешает соображать. Потрепыхавшись и осознав, что меня не отпускают, но и дальше не волокут. Я открыла глаза, часто моргая из-за взбаламученной тины, что норовила забиться в глаза и нос, и столкнулась взглядом с местным водяным.

Наш, из Чёрной реки, был посимпатичнее.

У этого вместо щупалец были лапы с перепонками, и напоминал он не осьминога, а лягушку-переростка. Рыбьи глаза навыкате выразительностью могли поспорить с оконным стеклом, но мне показалось, нечисть что-то ждала.

И дождалась.

Вспоров водную гладь и подняв тучу брызг, в озеро нырнуло сначала одно массивное тело, а потом еще шесть.

Водяной выпустил меня и сделал вид, что он вообще просто мимо проплывал.

Король ухватил меня, с трудом соображавшую уже от недостатка кислорода и боли в груди, за талию, и потянул наверх, на воздух. Гвардейцы с выпученными глазами и надутыми щеками плотно контролировали процесс.

Мы вынырнули все вместе, я закашлялась, ловя живительный ветерок ртом.

В заводи стало необычайно многолюдно.

Тихий и немного нервный смешок прозвучал выстрелом в ночной тишине.

Меня просто прорвало. Я хохотала как безумная, и чуть снова не ушла под воду. Король поддержал меня за локти, и явно прикидывал, отвесить оплеуху истеричной девице или подождать до дворца с его лекарями и нюхательной солью.

— Это ответ, Ваше Величество! — проикала я наконец, когда сил хохотать уже не осталось. — Водяной вас одобряет.

Я протянула руку и сняла с уха монарха зацепившуюся при всплытии лилию. Ту самую, редкую, которую уже двести лет на этом пруду не видели. Даже жаль снимать было, так она королю шла. Добавляла некой игривости в образ.

Гвардеец за моей спиной сдавленно фыркнул, и тут же притворился, будто бы икнул.

Мартиник благоговейно принял из моих пальцев сахарно-белый, чуть мерцающий в темноте цветок. Повертел в руках, оглядел со всех сторон, довольно улыбнулся.

И засунул мне в растрепавшуюся косу. Куда-то в район затылка.

— Вам больше идёт. — хмыкнул он.

Получив незримое разрешение, гвардейцы наконец выпустили на волю душащие их смешки.

Ну да, над монархом ржать нельзя, а над простушкой-баронессой из деревни запросто.

В два гребка король добрался до берега и, отжавшись на руках и продемонстрировав сквозь рубашку внушительную игру косых и поперечных, выбрался на сушу. Я аж засмотрелась, и не сразу поняла, что мне предлагают высочайшую помощь.

— Благодарю вас, Ваше Величество. — я с благодарностью приняла поданную руку, и совершенно не грациозно выкарабкалась на скользкий берег.

— Зовите меня просто Мартиник. Совместное купание, знаете ли, сближает.

Охрана, судя по звукам сзади, чем-то подавилась.

В насквозь мокрой одежде гулять больше не хотелось. Мы, не сговариваясь, почти бегом двинулись в сторону дворца. Двое охранников убежали вперед — наверное, предупредить о внеплановом купании монарха, чтоб готовили врачей, ванну и грелки.

Я свернула с дорожки, намереваясь кустами пробраться к замку и лезть в окно. Меня железной хваткой придержали за локоть.

— Вы куда? — уточнил король. А то непонятно.

— Я к себе. Надеюсь, там уже свободно.

— В окно? — изумился Мартиник. Дождавшись утвердительного кивка с моей стороны, насупился и решительно отрезал:

— Ни в коем случае. Потенциальной невесте принца не пристало лазить по стенам и тишком пробираться в собственные покои. Пройдёте как положено, коридорами.

Это же надо, одной фразой так настроение испортить. Только я позволила себе забыть, в каком я здесь качестве, и просто насладиться общением с нормальным, вроде бы, человеком, как на тебе, пинка в реальность.

Я разозлилась.

— В этом виде? — для наглядности оттянула прилипшую к руке ткань насквозь мокрой туники. Ко всему остальному телу она тоже прилипла, и мужчины всю дорогу старательно отводили глаза.

— Ну почему же. В приличном.

К нам уже нёсся от дворца запыхавшийся слуга в криво застегнутой ливрее. Подняли беднягу посреди ночи.

В руках он тащил роскошный, явно королевский халат. Стеганый, шелковый, с изумительной, хоть и неразборчивой в темноте вышивкой. Не дожидаясь, пока тот добежит, король сам сделал пару шагов вперёд, забрал у опешившего слуги халат и замотал в него меня по самые уши.

Даже как-то теплее стало. То ли от многослойной стеганой накидки, то ли от заботы его Величества.

Слуга в ужасе хватал ртом воздух. Как же так, нёс одежду королю, а в неё облачили неизвестную девицу. Святотатство.

Мартиник развернул меня в сторону парадного входа и чуть подтолкнул в спину.

— Проводите. — кивнул двоим гвардейцам.

Я гордо поплыла по дорожке, под почетным конвоем, волоча по гравию подол королевского халата.

— Марианна! — догнал меня практически у входа голос короля. Я обернулась.