Отчаяние
Шрифт:
С тех пор Уолш занята тем, что обличает пороки «мужской науки» (!): трудноопределимого, однако безусловно вредного рода занятий, которому предаются даже некоторые вконец оболваненные женщины, что, впрочем, не повод менять ярлык. В «Половом переборе» я цитировал одно из самых сильных ее высказываний. «Она высокомерна, нагла, подавляет, упрощает, эксплуатирует, духовно обедняет и обесчеловечивает – как же ее называть, если не мужской?»
Я спросил:
– Зачем ее сюда понесло?
– Вы не слыхали? Хотя, вероятно, вы были уже в дороге; я прочла в сети перед самым отлетом. Одна из крупнейших сетей послала ее специальным корреспондентом на эйнштейновскую конференцию. Кажется, «Новости
– Дженет Уолш будет освещать успехи теории всего? Это что-то запредельное, даже для «Невесть что планеты». Тогда пусть члены британской королевской семьи снимают репортажи о голоде, а звезды мыльных опер – о совещаниях в верхах.
Ли сказала сухо:
– Боюсь, «освещать» – несколько не то слово.
Я замялся.
– Можно задать вопрос? У меня… у меня не было времени взглянуть, как культисты реагируют на конференцию. – (Сизиф подберет любой материал, но мне хотелось услышать выжимку.) – Вряд ли вы слышали, насколько они заинтересовались?
Ли взглянула изумленно.
– На прошлой недели они фрахтовали чартерные рейсы по всей планете. Если Уолш добирается с пересадками и в последнюю минуту, то лишь ради своего нанимателя – чтобы выглядеть почтенной и непредубежденной. В Безгосударстве будет не продохнуть от ее почитателей, – Она добавила весело: – Дженет Уолш! Только ради этого стоило проделать долгий путь.
Мне показалось, будто меня ударили под дых.
– Вы говорили, что не…
Она широко улыбнулась.
– Я радуюсь не потому, что поддерживаю ее. Дженет Уолш – мое хобби. Днем я изучаю рационалистов. Ночью – их противоположность.
– Очень… по-манихейски.
Уолш купила платок и пошла прочь от лотка, почти в нашу сторону. Я отвернулся, чтобы она меня не узнала. Мы встречались: в Замбии, на конференции по биоэтике. Малоприятное воспоминание. Я тихо хохотнул:
– Значит, у вас будет идеальный рабочий отпуск?
Ли улыбнулась:
– И у вас, надо полагать? Полагаю, вы горячо мечтаете снять еще что-нибудь, кроме сонных семинаров. Теперь у нас будет Вайолет Мосала против Дженет Уолш. Физика против Культов невежества. Может быть, даже уличные беспорядки: в Безгосударство наконец-то пришла анархия. Чего еще желать?
Старательно огибая австралийское, индонезийское и папуа-новогвинейское воздушное пространство, зарегистрированный в Португалии самолет летел над Индийским океаном в юго-западном направлении. Вода казалась бурной, сине-серой, опасной, хотя небо над нами сияло голубизной. Мы прошли по дуге вокруг Австралии и не увидим земли уже до посадки.
Двое пожилых хорошо одетых полинезийцев рядом со мной громко и безостановочно болтали по-французски. К счастью, я не понимал их диалекта и поэтому мог абстрагироваться; самолетные наушники не предлагали ничего хорошего, а выключенные – плохо заменяли беруши.
Сизиф мог бы подключиться к сети через инфракрасный порт и спутниковую связь самолета. Я подумал было запросить сведения о присутствии культистов в Безгосударстве. Однако я так и так скоро там окажусь; чистый мазохизм – предвосхищать события. Я заставил себя сосредоточиться на все-топологической модели.
Основное положение ВТМ формулируется просто: Вселенная, на глубинном уровне, является смесью всех математически возможных топологий.
Даже старая квантовая теория гравитации рассматривала «вакуум» пустого пространства-времени как кишение возникающих и исчезающих виртуальных «кротовин». Видимая непрерывность макроскопических расстояний и человеческих временных масштабов возникает как усреднение скрытой сложности. Возьмем для сравнения обычное вещество: глаз не различает в гибкой пластмассовой пластинке ее микроструктуры – молекул, атомов, электронов и кварков, однако, зная эту структуру, можно рассчитать свойства материала, например упругость. Пространство-время состоит не из атомов, однако и его свойства можно понять, представив себе иерархию еще более сложных отклонений от видимых непрерывности и плавного искривления. Теория квантовой гравитации объясняет, почему наблюдаемое пространство-время, пронизанное бесчисленным количеством изгибов и узлов, ведет себя в присутствии массы (или энергии) именно так: изгибается в той мере, чтобы породить гравитационную силу.
Разработчики ТВ пытаются обобщить этот результат: представить относительно ровное десятимерное «тотальное пространство» стандартной объединенной теории поля (свойства которого отвечают за все четыре вида взаимодействия: сильное, слабое, гравитационное и электромагнитное) как итог взаимного наложения бесконечного количества сложных геометрических структур.
Девять пространственных измерений (из них шесть свернутых) и одно временное – это лишь то, что мы видим, когда не вглядываемся слишком пристально. При взаимодействии двух субатомных частиц всегда есть вероятность, что занимаемое ими общее пространство поведет себя как часть двенадцатимерной гиперсферы, или тринадцатимерного бублика, или четырнадцатимерной восьмерки, или чего угодно. На самом деле, как один фотон может двигаться сразу по двум траекториям, так и любое число таких возможностей может осуществляться одновременно, а суммируясь, порождать конечный результат. Девять пространственных измерений и одно временное – лишь усреднение.
Создатели ВТМ продолжают спорить о двух вопросах.
Что, собственно, означает «все-топологическое»? Насколько разнообразны возможности, создающие усредненное пространство? Включают ли они лишь такие, какие могут быть получены из скрученной многомерной пластмассовой пластинки, или среди них есть состояния, более похожие на (вероятно, бесконечную) горсть рассеянных песчинок, в которых сами понятия «числа измерений» и «кривизны пространства-времени» попросту теряют смысл?
И как именно рассчитать результирующий итог наложения всех этих структур? Как записать и сложить бесконечные возможности, когда придет время оценить теорию: сделать предсказания, вычислить физические свойства, которые можно будет проверить экспериментально?
На одном уровне, очевидный ответ: «прибегнуть к тому, что даст правильный результат», однако такие подходы трудно найти, а те, что найдены, сильно смахивают на подтасовку Суммы бесконечных последовательностей знамениты своей неоднозначностью. Я подобрал пример – не из настоящих тензорных уравнений ВТМ, но достаточно показательный:
Пусть S = 1–1 + 11 – 1 + 11 – 1 + 11 —…
Тогда S = (11 – 1) + (11 – 1) + (11 – 1) +… = 0 + 0 + 0… = О
Но S = 1 + (– 1 + 1) + (– 1 + 1) + (– 1 + 1)… = 1 + + 0 + 0 + 0… = 1
Это математически наивный «парадокс»; правильный ответ – что данная бесконечная последовательность не имеет определенной суммы. Математиков этот вердикт вполне устраивает, они придумали правила, как избегать ловушки, а программы умеют рассчитывать и не такое. Когда же с трудом созданная физическая теория начинает выдавать двусмысленные уравнения и приходится выбирать: либо чистая математика и теория без всякой предсказательной силы, либо маленькие практические отступления от правил и теория, которая выдает по заказу прекрасные результаты в полном согласии со всеми экспериментами… неудивительно, что народ досадует. В конце концов, то, что сделал Ньютон, чтобы рассчитать орбиты планет, взбесило тогдашних математиков.