Отчаяние
Шрифт:
– Повязки не…
– Не доказательство, знаю. Как насчет этого? Придержи-ка ему голову ровно.
Ева, пересилив себя, подняла с пола верхнюю часть черепа мужчины и опустила ее туда, где та пребывала до вмешательства пилы. Получилось не совсем ровно, но голова вновь стала выглядеть как голова, а не как чаша из кошмарных снов.
– Не знаю, насколько хорошо ты помнишь свое лицо, – сказала Ева, – но можешь поверить моему женскому взгляду со стороны – сходство потрясающее.
Кровь, залившая лицо мертвеца, сделала это не столь очевидным, но теперь, всмотревшись, Адам вынужден был признать
– Так ты это увидела, прежде чем убежала отсюда?
– Да. Ну и у меня как щелкнуло, все стало сходиться… Только не говори, что в экипаже у тебя был брат-близнец, – добавила Ева. – А это что, ручка? Тоже кстати. Ты сохранил бумагу с именами?
Адам хотел ответить отрицательно, но, взглянув на фонарик в своей руке, убедился, что его рукоятка по-прежнему обернута исписанным листком. Должно быть, он прихватил его машинально перед уходом из информатеки.
– Пиши… – начала Ева, но тут же перебила себя: – Хотя нет, там скорее женский почерк. Диктуй, – она с ручкой в руке подошла к столику возле кушетки и приготовилась записывать на его белой поверхности.
Адам развернул листок. Тот был замусолен и заляпан кровью, но буквы еще можно было разобрать.
– «Д-р Калкрин – сам. Д-р Харт – инфаркт…»
– Видишь, я даже не смотрю, что пишу, – комментировала Ева, – чтобы ты не сказал, что я пытаюсь имитировать почерк… Ну вот, теперь давай сюда свой листок.
Адам подошел и положил список рядом со свежими надписями на столе. Комментарии не требовались – было очевидно, что оба перечня написаны одной рукой.
– Стоп, – произнес Адам. – Не сходится. Ведь этот листок я нашел не здесь, а в кармане у мертвой женщины в склад-отсеке. Если ты здесь, а не там, как он там оказался? И кстати, даже если предположить, что мы – это они, – он ткнул пальцем в сторону трупов в креслах, – то эти имена не могут быть нашими. Ведь это не наши, то есть не их комбинезоны. Они сняты с пилотов в рубке…
– То есть это мы так предположили. Но может быть, как раз здесь мы не правы. Мы все еще не знаем, что случилось с одеждой большинства членов экипажа…
– Как и с самим экипажем, – напомнил Адам. – И еще. Ну, допустим, мы умерли. И наши души заперты здесь, как на «Летучем голландце» – вот уж действительно летучем… Но где в таком случае остальные? Где еще девять призраков?
– Может быть, они попали в рай. И только мы оказались так грешны, что…
– Рай, ад – чушь собачья! Лететь на межзвездном корабле и принимать всерьез эти средневековые глупости!
– Может быть, – не слушала его Ева, – может быть, на самом деле это именно мы… мы всех и убили! А в конце концов – друг друга…
– Ага, – скривился Адам, – и я лично грыз руки пилоту…
– Почему нет? Мы предполагали, что либо это сделал он сам в каком-то припадке, либо некий инопланетный монстр с похожей на человеческую челюстью. Но есть ведь третий, наиболее простой и вероятный вариант – другой человек…
– И мы ничего не помним. Почему? Если даже принять версию, что мы прокляты, то разве наказываемый не должен знать, за что он наказан?
– Вот мы постепенно и узнаем.
– Не
– Ну давай пойдем в рубку. Осмотрим пилотов тщательней, чем в прошлый раз.
– Ты еще предложи следственный эксперимент. Выгрызть кусок из руки трупа и сравнить следы… – Его передернуло.
– Я ни на чем не настаиваю, Виктор…
– Не называй меня так!
– Двигатель не работает, топливо на нуле, корабль неуправляем, и весь экипаж мертв, – устало перечислила она. – И мы заперты здесь без выхода и надежды. А верить или не верить – это твои трудности.
– Ну ладно, – беспомощно пожал плечами Адам. – В рубку так в рубку. Все равно я не знаю, куда идти и что делать дальше.
И они снова поднялись в рубку. Свет здесь по-прежнему не горел, но у Адама возникло твердое ощущение, что фонарик, уже почти было разрядившийся, стал светить ярче. Это уже не укладывалось ни в какие разумные объяснения – уж его-то точно ни от каких батарей не подзаряжали.
Адам остановился перед креслом первого пилота (первый – тот, что слева, всплыло из глубин отрезанной памяти), внимательно осмотрел с фонарем изуродованные руки трупа, затем направил луч ему в лицо, на которое в прошлый раз бросил лишь беглый взгляд (а Ева, кажется, на это лицо вообще тогда не смотрела).
– Что ты там говорила насчет близнецов? – хрипло спросил он.
Ева встала рядом, не веря собственным глазам. Если не брать в расчет царапины, выломанные зубы и отсутствие шва на лбу, на нее смотрело закатившимися глазами то же самое лицо, что и в медпункте.
– Ничего не понимаю, – пробормотала женщина. – Который же из них ты?
– Я – это я! – агрессивно рявкнул Адам, тыкая себя в грудь. – А эти… я не знаю, кто они такие! Может быть, – добавил он уже более рассудительным тоном, – может, в экипаже действительно были братья? Или, что более вероятно, клоны…
– Никто не пошлет клонов в дальнюю экспедицию, – возразила Ева. – Там нужны разные специалисты, а не копии одного и того же.
– Но клоны, как и природные близнецы, похожи только внешне, а специальности у них могут быть разные…
– Все равно. Их наличие на борту может породить психологические проблемы, – обрывки когда-то читанных наставлений по космической психологии всплывали в ее сознании. – Начиная от обычной путаницы, в том числе злонамеренной, и кончая…
– Но даже если твоя безумная версия верна и я умер, я же не мог умереть два раза!
– Не знаю. Теперь уже ничего не знаю. Все это кажется каким-то мороком…
– Я реален, черт подери! – заорал Адам и с размаху ударил труп кулаком в лицо. Несколько плохо державшихся зубов провалились в мертвый рот, один из них повис под губой на кровяной прожилке. – Слышишь, ты, дохлятина?! Реален! Реален!.. – Он молотил снова и снова, а в голове его билось осознание того факта, что лица всех обнаруженных здесь мертвецов были либо не видны, либо обезображены, либо искажены и запачканы. И все-таки, даже несмотря на это, он мог бы обратить внимание на сходство раньше – если бы его подсознание не противилось до самого последнего момента, пока его не ткнули носом. – Я не хренов призрак!!!