Отдай мне мужа!
Шрифт:
Прошло минут двадцать, а я никак не мог ни на что решиться. Наконец женщина, видимо, поняв, что городские транспортники закончили работу, еще раз перешла дорогу и села в «Вольво». Она сразу включила зажигание, и автомобиль медленно отъехал от тротуара. И я, не без труда развернувшись, отправился следом за ней, старательно выдерживая дистанцию, поскольку старая «Волга» не лучшая машина для слежки. Я полагал, что таинственная Евина родственница поедет по известному адресу, но на следующем перекрестке она свернула в другую сторону. Я притормозил, чтобы дать ей возможность оторваться от меня, предполагая, что моя громоздкая машина заполнила собой все зеркало заднего обзора «Вольво». На центральных улицах при интенсивном движении такое преследование еще могло остаться незамеченным, но в переулках мой реликт уж слишком бросался в глаза.
Через некоторое
Я думал, что сейчас женщина выйдет из машины. Но она оставалась сидеть за рулем. Сквозь затененное заднее стекло машины Германа я еле различал смутный силуэт. Я опять включился в режим ожидания. С кем же надеется встретиться здесь эта элегантная дама в чужом автомобиле? Ведь кого-то она поджидает. Все же вряд ли она сама была с Германом в момент трагедии. Когда я появился на лестничной площадке перед квартирой Панкиных, она оттуда выходила. Теоретически ей вполне могло хватить времени вернуться с места аварии, пока я давал показания в отделении, но тогда, если б она была свидетельницей происшествия, она бы узнала меня, когда мы столкнулись у дверей квартиры. А я запомнил ее абсолютно безразличный взгляд, которым она меня удостоила. Она смотрела сквозь меня. У красотки, безусловно, есть сообщник, или, скорее, она сама была сообщницей некоего господина Х, который старался испортить жизнь семейству Панкиных. Вот он-то и был рядом с несчастным. Затем он потихоньку смылся и… Нет, хватит придумывать новые версии. Я убедился, что они ни к черту не годятся. Мне остается только ждать и наблюдать. Что-то обязательно должно произойти.
Поскольку я выключил мотор, стекла моей натрудившейся за безумный день и вечер «Волги» начали запотевать. Время от времени я протирал ветровое стекло тыльной стороной ладони. Недалеко от того места, где я стоял, показалась развеселая компания. Пьяный смех и крики долетели до меня. Одна из девиц выбежала на хорошо освещенную дорогу и принялась выделывать замысловатые па, хлопая в ладоши, отбивая ритм. Странно, но это была единственная компания, проплывшая по улице. Спокойствие и тишина вокруг как-то не сочетались с празднично-новогодней атмосферой. Даже петарды не взрывали. Может, еще не настало время, еще не закончилась застольная пора?
«Вольво», казалось, дремал. Насколько я мог видеть через стекло его заднего окна, женщина в салоне не шевелилась. В силуэте, склонившемся к дверце, в его нечеловеческой неподвижности, было что-то от призрака. Подобно инфернальному персонажу из рождественской фантасмагории, он материализовывался в женском обличье то у дверей квартиры, то на бульваре под окнами дома, то из позднего пустого автобуса и исчезал, словно ночная виллиса. Не заснула ли сидящая за рулем? У меня не было в том уверенности. Зато я чувствовал, что вот-вот засну сам, вымотанный изнурительными гонками. Чтобы избежать предательской дремы, я бесшумно опустил боковое стекло и выглянул наружу. Опять пошел дождь, льдистые капли короткими очередями били мне в лицо через открытое окно, но этот душ слегка взбадривал. Может, в окруженном деревьями здании проходит какой-то прием – на махоньком пятачке перед входом я заметил несколько автомобилей. И, может, дамочка приглашена на него. Она ждет кого-то, чтобы вместе отправиться туда. Этот кто-то – сообщник? Внутренний голос подсказывал мне, что ключ от всех загадок был в руках у пресловутой Евиной родственницы. Она должна знать о причине телефонных звонков, о сообщении, а возможно, и о том, что означает найденная мной ампула
Вдруг я увидел, как открылась дверца «Вольво», и женщина ступила на тротуар. Она вглядывалась в здание, словно не решалась войти туда. Но все-таки сделала несколько неуверенных шагов по направлению к дому, постояла перед дверью, посмотрела на часы и зашла внутрь. Радуясь, что тягостное ожидание закончилось, я вылез из машины и двинулся за красоткой. Когда я подошел ближе, моему взору предстал широкий портик перед входом в здание, ярко освещенный фонарем оригинальной ручной работы.
Потоптавшись у крыльца, я собрался с духом, чтобы проникнуть на прием. В этот момент дверь распахнулась, из нее буквально вылетела все та же женщина в расстегнутом манто. Я едва успел отскочить в сторону. На долю секунды ее лицо оказалось в световом фокусе, и я заметил искаженные страхом черты. Она кинулась к черному автомобилю, села за руль, и «Вольво» вихрем сорвался с места. Все произошло молниеносно! Опомнившись, я сломя голову бросился к «Волге». Но пока усаживался, пока возился с зажиганием, машина Германа скрылась из виду.
На всех парах я помчался на поиски «Вольво», притормаживая у каждого перекрестка, чтобы оглядеться вокруг, но нигде не видел знакомых огней. Я рыскал вокруг этого квартала, как сумасшедший. Тщетно! Я потерял женщину, которая могла бы помочь раскрыть загадку дела о наезде. Чтобы найти ее, мне оставалось лишь одно: вернуться в дом, из которого она только что выбежала, и расспросить его обитателей о недавней посетительнице. Это мне совершенно не улыбалось, но другого выхода я не видел.
Особняк производил впечатление пустого, несмотря на свет и автомобили во дворе. Промелькнула мысль: войду внутрь, а дом окажется пуст, как гнилой орех, и я найду там лишь обломки рухнувших перекрытий. Я нажал на металлическую кнопку, но звонка не услышал. Тогда я толкнул тяжелую дверь и вошел. Мне открылся вестибюль, выложенный бело-розовой плиткой, уставленный зелеными растениями. В глубине его возвышалась небольшая елка, увешанная электрическими лампочками и странными ангелочками на крылатых лошадях, что придавало ей ярмарочный вид. Запах здесь был какой-то подозрительный – так пахнет в больницах. Справа от входа стоял вытянутый в длину полукруглый стол, на котором светился включенный компьютер; слева – пухлый кожаный диван, рядом журнальный столик с креслом. Из кресла поднялся высоченный охранник, который до моего вторжения просто пялился в экран плазменного телевизора.
– Я… э-э-э… прошу прощения… э-э-э, – затянул я, посматривая то на самого охранника, то на внушительных размеров кобуру, пристегнутую к его поясу. – С Новым годом. Мне нужно… э-э-э… кое-что узнать.
Колоритный страж был первым человеком, с кем я говорил в новом году. Хотелось бы надеяться, что последующие триста шестьдесят пять дней мне не придется так заикаться.
– Что узнать? – грозно спросил он.
– Можете вы сказать мне, что это за дом?
Колючие глазки с подозрением ощупывали меня. Уже третий человек за последние сутки сомневался, наверное, в моей вменяемости. Я заторопился объясниться:
– Понимаете, недавно отсюда вышла девушка в черной шубке. Мы собирались вместе встретить Новый год, но поссорились. Я ревновал ее и… следил за ней. Она так поспешно уехала, что я не успел и… Что это за дом? – беспомощно закончил я.
– Ну, частная клиника. И что?
Меньше всего я готов был услышать это. Чувствуя, что хмурый охранник сейчас выдворит меня, я понесся на волне вдохновения и отчаяния:
– Умоляю вас, скажите, что хотела эта девушка? Я так ее люблю! И она меня тоже. Я боюсь, как бы она не выкинула какую-нибудь глупость.
Охранник усмехнулся:
– Она искала не тебя, приятель.
– А кого?
– Вот скажешь такому, а потом неприятностей не оберешься.
– Умоляю вас… – Мне так нужно было это узнать, что, видимо, выглядел я очень достоверно.
– Одна-а-ко! – со злорадством протянул долговязый тип. – Нервишки надо лечить!
Достав бумажник, я протянул ему купюру. Похоже, вся моя зарплата, которую я утром снял с карточки, пойдет отнюдь не на новогодние развлечения жены и сына.
– Вообще-то не положено, – буркнул охранник и торопливым движением засунул бумажку в карман. – Я слышал, она справлялась о каком-то Германе.