Отдайте сердца
Шрифт:
Эйнар знал, что у него запас этих шансов больше. Он шагнул к Кавадо, сжимая кулаки:
– А ты ведь знаешь, что собак называют самыми верными друзьями? Или что, мне с тобой, тараканом, общаться?
– Что? – процедил Раон, толкая Эйнара в плечо. – Это ты меня тараканом назвал? Ты знаешь, кто мой отец?
– А тебе мать не рассказала? Извини, не знаю.
– Думаешь, Альвардо выбрал тебя первым, так все с рук сойдет? Нет, ты ведь один. Все знают, что твои родители подохли под забором.
Эйнар вихрем кинулся на
Алето прыгнул сбоку и повалил того на землю, но всего секунду он был сверху, и вот уже второй, взобравшись на него, с размаху влепил кулаком по щеке. Эйнар кинулся на помощь, но Раон ухватил его за ногу.
Мигом собралась толпа, словно ученики только и поджидали драки. Послышались голоса учителей. Эйнар снова почувствовал, как его оттаскивают в сторону, а затем встряхивают, точно щенка.
– В ударах твоя справедливость, да?
Эйнар округлил глаза от удивления и испуга. Его держал Чезаре Бона, душа Ордена! Изредка он посещал школу, и тогда и ученики, и учителя старались вести себя идеально, чтобы не попасть под горячую руку лидера.
Душа Бона выпустил Эйнара и быстрым шагом направился к школе.
– После полудня зайдете в мой кабинет, все пятеро, – бросил один из учителей и поспешил за Чезаре.
– А вы расходитесь! – добавил другой, руками замахав на толпу, и скрылся внутри здания.
Эйнар подбежал к Алето, злобно глядящему на свиту Раона и потирающему щеку. Он крикнул ему:
– Ты что творишь? Хочешь, чтобы тебя выгнали? Альвардо не дает вторых шансов!
– Я должен остаться в стороне? Ты слышал, что он сказал! И их было трое!
– И что? Тебе нельзя подставляться. То, про моих родителей, это мои проблемы. А что Раон говорит про тебя – он скоро заткнется, обещаю. Я бы разобрался со всеми.
Посмотрев серьезным взглядом, Алето выдал:
– Раон неправ, ни я, ни ты, уже не один. А друзья должны стоять друг за друга. Не знаю как здесь, а у нас так было принято, – он бросил взгляд на центральную башню с часами и подскочил: – Мне пора!
Алето схватил с земли разлетевшиеся листы и кинулся внутрь школы.
7. Помолитесь за город
Обычно Эйнар посещал утренние службы. Ему нравилось стоять рядом со своими людьми, слушать низкие уверенные голоса служителей, читающих отрывки из книги Эйна, и вместе со всеми вкушать эдо – маленькие кусочки теста красного цвета, символизирующие искру. Но утро выдалось слишком суетным, чтобы идти в храм, поэтому перед тем, как отправиться во дворец к королю, Эйнар опустился на колени у иконы Эйна-Дарителя, стоящей в углу комнаты.
С губ сорвался тяжелый вздох:
– Помоги мне найти нужные слова.
От того, что он услышит сегодня, от сказанного в ответ, от поступков короля и кионского посла зависела судьба Алеонте. Однако верного пути Эйнара не видел: или начнется война между городами, или война внутри.
– И разобраться во всем, – добавил, вспомнив мертвую женщину, пришедшую в приют.
История не выходила из головы уже который день. Он должен был вести себя как обычно, поэтому вернулся к детям, решив, что поговорит после, но гостья успела сбежать.
Магия не подводила. Он знал, что убил женщину, и все же она пришла.
Эйнар закрыл глаза и положил руку на дерево, покрытое масляной краской. Икона была старой, ровесницей самого города. Ему нравилось думать, сколькие же смотрели на нее и просили ответов – будто тонкая ниточка тянулась к нему от предков.
– Я ведь поступаю правильно? – спросил Эйнар. – Она держала людей как в рабстве – и женщин, и девушек, и даже совсем девочек, а вороны закрывали глаза.
Стоило вспомнить об этом, ответ перестал быть нужным. Пока власть спит, а полиция продается, нельзя оставлять своих людей.
– Я все сделаю. Ты выбрал меня, я знаю.
Альвардо говорил так. Учитель дал веру, дал опору в жизни, настоящий дом и семью. Подобрал семилетнего мальчишку, оставшегося без родителей, и указал путь.
Вдруг пальцам стало горячо и липко. Открыв глаза, Эйнар отшатнулся. От резкого движения икона упала на пол. По лицу Эйна текли слезы – две кровавые дорожки, тянущиеся так карикатурно медленно. Эйнар прижал икону к себе и попытался рукавом утереть поверхность, но влажные капли выступили снова.
Безумие, это безумие. Такого не могло быть.
Эйнар приблизил икону к лицу, стараясь сквозь кровавую пелену разглядеть каждую черточку бога. И все же это было реальностью, это происходило и что-то значило. Он убрал несколько капель и растер кровь между пальцами. Такая живая, такая сильная и горячая, что сердцебиение казалось почти ощутимым. Словно Эйн перед ним был не иконой, а реальным человеком, и действительно плакал – плакал тяжелыми кровавыми слезами в ответ на вопрос своего сына.
– Ты же не оставил меня? – голос прозвучал сдавленно.
Эйнар сунул икону под подушку и, выпрямившись, снял испачканный сюртук. Он во всем разберется, только нужно немного времени. Это просто…
Сделав глубокий вдох, Эйнар подошел к платяному шкафу и рывком открыл дверь. Внутри висело пять одинаковых белых сюртуков, у каждого – по две красные полосы на левом и правом рукавах. Столько же белых рубашек. Последняя в ряду висела не той стороной, и Эйнар быстро поправил ее. Вернувшийся порядок успокоил мысли.