Отдайте сердца
Шрифт:
Ему говорили, что не следует надевать другое – ставший душой должен верно служить городу и в любом месте, в любое время суток не забывать, кто он. Церковь учила жить свободно, выбирая себя и свой путь, но все же один ее служитель не мог себе этого позволить. Хотя в самом углу висела черная куртка с капюшоном, какие носили рабочие. Но и она была для того, чтобы служить городу.
Сменив верхнюю одежду, Эйнар вышел в длинный коридор с рядами дверей – келий, в которых жили другие служители, затем во двор, под сень деревьев. Солнечный луч копьем пробился сквозь пелену облаков и высветил листья так, что они загорелись
К дворцу вела сеть длинных узких улиц, таких запутанных, будто змеи собрались в клубок. Алеонте возник четыре века назад, превратившись из крошечной деревушки, основанной беглыми рабами и крестьянами, в большой цветущий город. От той деревни уже ничего не осталось – на ее месте построили военную крепость, которая затем стала королевским дворцом, и все дороги Алеонте вели к нему.
Это было большое прямоугольное здание с четырьмя башнями – память о прошлом, они символизировали четыре центра работорговли и крепостничества, откуда бежали основатели. Стены, обращенные к городу, выложили камнем, а мраморные балконы даже придавали дворцу грозный и величавый вид, но внутри он был отделан кирпичом, а там, где никто не видел – саманом.
Пройдя через главные ворота, у которых несли службу караульные в алой форме, Эйнар попал во внутренние дворы. Самый большой окружали крытые галереи, украшенные скульптурами и лепниной. Туда выходили окна многочисленных советов: магического, финансового, морского и прочих, и прочих.
Каждое утро сотни, даже тысячи людей устремлялись внутрь. Дворы превращались в городскую площадь, и лавочники, коробейники раскладывали товары, аристократы в сопровождении пажей и слуг приходили, чтобы подать прошение или уладить дела, торговцы – получить разрешение, капитаны и моряки – просить пенсию. День ото дня толпа не становилась меньше, ведь посетителей могли принимать неделями, месяцами, и чтобы получить от королевских людей свое, требовалось обладать бессмертием, пожалуй.
Эйнар представил, с каким скорбным лицом каждое утро смотрит король Альдо на все это безумие, и губы исказились в ухмылке. Пусть, пусть смотрит. Может быть, прозреет однажды и поймет, как живет его народ на самом деле.
Душа поднялся по парадной лестнице. Внутри дворец походил на атласную коробку для пирожных: все такое блестящее и вычищенное, с нарочитой утонченностью и нежностью, что так не подходило тем картинам, которые разыгрывались за закрытыми дверями.
На третьем этаже собирались различные советы, и пусть Эйнар входил только в состав королевского, магического и религиозного, он знал, что происходило в других. Финансисты были готовы удушить соседа за украденную монету – как же, ведь не им досталось! В морском совете то причитали из-за нападений пиратов, то жадно потирали руки, радуясь налогу, собранному в островных или южных колониях. А в военном вместо действий были пышные церемонии и громкие бравады.
Утонченный слуга в золотой ливрее открыл дверь и известил о приходе. Внутри уже собрались король Альдо Третий, Игаро Фарьеса – глава магического совета и Огест Олитейра – военный министр. В углу сидел молодой человек в очках – секретарь, протоколирующий встречу.
Эйнар поклонился:
– Ваше Величество, – затем кивнул министрам. – Сен Фарьеса, генерал Олитейра.
Король, стоявший у окна, медленно повернулся к нему. Черты лица у него были настолько же мягкими, насколько жестко смотрели глаза. Несмотря на высокий рост, он обладал изящной комплекцией: узкие бедра, тонкие запястья, длинные утонченные пальцы. Черные кудри ниспадали на плечи, и они лежали так специально небрежно, что навевали мысль о лихих пиратах. Но в короле не было ничего лихого – Эйнар хорошо знал, что это осторожный лис.
Альдо надел военный мундир. Он никогда не воевал, чин достался ему по праву рождения, но Эйнар знал почти наверняка, парадную форму король выбрал специально, чтобы напомнить кионским гостям о грядущем. На поясе висел скрученный кнут, кажущийся неуместным здесь. Когда-то это был символ свободы – каждый мужчина носил такой, чтобы показать, что бывший раб теперь сам себе хозяин. Верными традиции остались только аристократы, но это больше говорило не о прошлом – о том, что сменился хозяин. Хотя Эйнар тоже носил хлыст из бычьей кожи. Это было единственное, что осталось от отца, и еще напоминало о принадлежности к аристократии.
– Душа Амадо, – Альдо произнес так скупо, точно каждое слово стоило ему тысячи монет.
Он молчал, и Эйнар, сцепив руки за спиной, стоял, ожидая разрешения сесть. Наконец, послышалось пренебрежительное разрешение, и он опустился за стол. Хотелось отодвинуться от всех подальше, но церемониал велел сесть по левую руку от королевского места. Все-таки он был главой Ордена жизни, что означало власть не только над церковью, но и над всеми магами крови – вместе это делало его одним из сильнейших людей города.
Церемониал велел сесть Игаро Фарьесе по правую руку, а Огесту Олитейре – следом. Глава магов был худощавым и сутулым, но не дряхлым стариком, и двигался с изрядной живостью, а смотрел всегда неодобрительно и осуждающе. То ли «ревновал», что маги крови ни во что не ставят его совет, то ли боялся, что владеющих другим родом силы становится все меньше, и власть ускользает из его рук.
– Душа Амадо, как поживает ваша паства? – Олитейра говорил с видом доброго дядюшки, он улыбался, поглаживая густую черную бороду, а руки открыто держал перед собой.
– Хорошо, генерал Олитейра. Ваша жена и дочь регулярно посещают Северный храм, что же, они не рассказывают вам, как проходят службы?
Огест дернулся и обратил к королю виноватый взгляд, но тот не удостоил его вниманием, продолжая стоять у окна и смотреть на шумную площадь внизу со скорбным, недовольным лицом.
– Говорят, за последний год количество прихожан увеличилось еще на пять процентов, – протянул Фарьеса.
– Алеонте вырос. Вы знаете, что Торлигур начал новую войну, и люди бежали от нее. Все хотят мира и ищут его здесь.
Эйнар многозначительно посмотрел на короля, но тот не обратил внимания.
В Алеонте практически каждая династия приходила к власти в результате волнений. Так было и с Авойским родом. Однако в городе вновь стало неспокойно: землевладельцы требовали уменьшения налогов, торговцы – снятия таможенных пошлин, рабочие и крестьяне – свобод и права голоса. Альдо нуждался в том, чтобы объединить людей и превзойти своих отца и деда. Его планы вылились в простое и ужасное «Маленькая победоносная война».