Отдайте сердца
Шрифт:
– Решай сам. Я не оставлю тебя, ты мой кровный брат. Можешь жить любой жизнью, я не буду держать – и не жить вовсе, если выберешь это.
– Кровный брат? – Чезаре поднял стакан, и сквозь стекло его ухмылка превратилась в широченную гримасу. – Ты только что был готов убить меня.
Алето молча посмотрел на него, даже не оправдываясь, а признавая этот факт. Было не так много вещей, которые могли задеть его по-настоящему – только прошлое и семья.
– Так мне нужно прийти к нему?
– Да. Расскажи, что с тобой произошло. Расскажи все: что говорил Альвардо, чему учил, про вашу
– Я ведь бывал в школе, когда вы учились. Я помню вас вместе. Такие разные, как… – Чезаре долил в стаканы виски и почти залпом осушил свой. – Как зима и лето. Не то ты имя носишь. Мне жаль вас.
– Спасибо, спасибо, а эту жалость можно обменять на монеты? Просто сделай, что мне надо, и я отпущу.
– Как думаешь, чего стоит твоя жизнь, если даже бывший мертвец тебе сочувствует?
Алето громко опустил стакан на стол.
– Если бы я хотел разговора по душам, я бы пошел в таверну и напился с первым же портовым грузчиком. Я тебе доверяю, правда, и хочу, чтобы ты жил нормальной жизнью, если это еще возможно, но сделай для меня одно дело, хорошо? Как буду жить я, никому не важно.
– У меня уже не появится нормальной жизни, ты сам знаешь. Я пуст. Может, дело правда в искре – своей я лишился. Но твою волю я выполню, иного и не остается.
Они вместе поднялись и посмотрели друг на друга одинаковыми тоскливыми взглядами. На секунду Алето показалось, что на самом деле оба мертвы – его убили еще тогда, в Рицуме, а Чезаре и вовсе никогда не возвращался к жизни. Лучше бы так и было.
6. Не каждую боль видно снаружи
Не меньше двадцати минут Грей ждал во внутреннем дворе приюта. Ему уже начало казаться, его специально заставляют ждать, чтобы показать, насколько здесь не рады людям короля, но появившаяся женщина улыбнулась так, что сразу стало ясно – это случайность. Она сложила руки и произнесла:
– Инспектор, извините за ожидание, сегодня так много дел. Чем я могу помочь вам?
Женщина, Ката Меха, говорила с легким акцентом, но в Алеонте их было столько, что коршун не смог по нему разобрать ее происхождение.
Он почтительно поклонился:
– Меня зовут Грей Горано, Третье отделение. Сенора Меха, я хочу задать несколько вопросов. Возможно, вы слышали о том, что вчера произошло в больнице святой Атрианы.
Хозяйка приюта села на край фонтана и поправила длинную юбку. Две женщины, пришедшие с ней, остались стоять. Грей опустился рядом. Сегодня был очередной жаркий день, и капли воды, попадающие на лицо и руки, приятно холодили.
– Да, я слышала, но какое это имеет отношение к нам?
Сенора нахмурилась, и Грей понял, что ей уже хорошо за сорок, хотя на первый взгляд она казалась достаточно моложавой.
– Женщину звали Гарелла Мато, и нам известно, что утром она приходила к вам. Я хочу, чтобы вы рассказали мне об этом.
Умершая назвалась настоящим именем, и узнать ее историю не составило труда. Гарелле было тридцать два, она жила в западной части Алеонте. Мато родилась в обычной семье, ее отец работал в доках. Девочка рано ушла из дома, последовав примеру тех, кто мечтает о быстром заработке ради красивой жизни, но оказалась в аду. Мато стала шлюхой в одном из публичных домов. Впрочем, этот ад пришелся ей по нраву, и сначала девушка дошла до «дорогих» клиентов, а затем стала хозяйкой дома удовольствий. В Алеонте они не были запрещены, для них выстроили целый квартал, и Гарелла заправляла тем, который славился самыми жесткими нравами, близкими к рабству. Это не было доказано, но Грей успел узнать, что некоторые «девочки», не сумев уйти от Мато и не выдержав работы, покончили с собой.
Вскрытие показало, что сердце у нее действительно примято, словно его легко-легко сжали пальцами. Но было кое-что еще – Истар сказал, ее кровь слишком густая, как кисель, а между тем, она не могла свернуться так быстро. При этом температура тела стремительно опустилась, хотя учитывая жару, она должна быть близка к уличной. Вне отчета Истар сказал, что ее тело сошло с ума, официально причиной смерти назвал сердечную болезнь.
Итак, у Грея появилось разрешение комиссара Гона продолжить дело и десяток новых вопросов. А перед этим его пыталась поцеловать полумертвая шлюха – вот ее способ «почувствовать себя живой». Грей не знал, смеяться ему или проклинать судьбу, и поэтому при каждом воспоминании курил. Вот и сейчас рука потянулась в карман, но он так и не достал пачки – не в приюте.
– Хорошо, инспектор Горано, – хозяйка кивнула и позвала: – Анжи, ты вчера говорила с ней, верно?
– Верно, – хмурая черноволосая женщина подошла, настороженно глядя на Грея. – Она явилась около полудня и попросила помощи, но не говорила, что с ней не так. Она выглядела здоровой и богатой, а такие обычно не приходят сюда, поэтому я попыталась расспросить ее, тогда эта женщина начала кричать. Я думала, она пьяна или еще что и хотела прогнать ее, у нас ведь дети! Но вышел душа Амадо и сказал, что если она просит, мы должны помочь. Он ушел, а я повела ее к доктору Тинье, но она вдруг убежала. Это все.
Грей кивал в такт словам. Гарелла говорила, что почувствовала, ей помогут в приюте. Напрашивалось два варианта. Или голос в голове действительно существовал и велел идти сюда – зачем? Или магия меняла не только организм, но и сознание, и Мато спятила – и все же, почему она выбрала именно это место?
Инспектор сделал мысленную пометку, что нужно больше узнать о механизмах действия магии крови и о работе некромантов.
– Доктор не осматривал Гареллу Мато, верно? – уточнил Грей.
Анжи кивнула.
– Скажите, как она выглядела? Может быть, вы заметили или почувствовали что-то необычное?
Женщина возмущенно уставилась в ответ:
– Она кричала! Разве этого мало? Мы помогаем людям добровольно, а она требовала помощи, хотя даже не могла сказать что с ней не так!
– А еще? Может быть, что-то не так было в ее внешности?
Анжи задумчиво пожевала губу и выдала:
– У нее на подоле платья было темное пятно, словно она упала и не успела отряхнуться. А такие обычно следят за собой. У нее холеные руки, она явно не привыкла ими работать. Я только из-за пятна поверила, что ей нужна помощь, иначе бы она обратила внимание.