Отдайте сердца
Шрифт:
Мерсада не раз говорила, что ему нужно перейти в отдел, возглавляемый другим комиссаром, да хотя бы в тот, где работала она. Грей сам знал, в этих словах немало справедливого. Но была и другая сторона – Гон мог многому научить, а еще у него был нюх на дела. Для комиссара это выглядело, как «отобрать у другого отдела, чтобы получить прибавку побольше». Грей же видел возможность сделать что-то действительно полезное. Помочь городу, как бы глупо ни звучало.
– Я направлял вам отчет Истара Мирилье. У шестерых сердца были примяты, как
– И в их смерти не было обнаружено ничего преступного! – раздраженно бросил Гон. – Я не об этом, Горано. Если тебе так хочется взяться за мертвых и связанных с магией, я дам шанс.
Грей вытянулся и недоверчиво уставился на комиссара. Что-то здесь не так. Может, отчет, где сказано об «отцах» и «сыновьях» дошел до верхов, и Маньосе приказали продолжить расследование? Тогда бы тот уже кричал и брызгал слюной. Может, в нем проснулся долг, и он поверил во второго маньяка? Тогда бы Гон не взял такой насмешливый тон в начале – между раздраженным и раздраженным, конечно.
– Ты сейчас же возьмешь своих офицеров и поедешь в больницу святой Атрианы. После осмотра женщина заперлась, схватив одну из сестер милосердия. Она угрожает убить ее.
– Но ведь это дело для воронов.
Первое отделение занималось «повседневными» преступлениями и считало, что коршуны задвигают их, а те, в свою очередь, пренебрежительно называли воронов «дворниками». Хотя оба отделения объединялись против второго – грифов. Те расследовали дела, связанные с магией – от злоупотребления до убийств.
– Во имя Эйна, Горано, нашел время перекидывать задания! Она мертва. Так сказал врач, который осмотрел ее.
– Что?!
– Ты знаешь, на чью работу это указывает. Ты же хотел влезть в грязное белье магов крови. Вот тебе. Вороны уже едут, но они медлили, решив, что какая-то нищенка сошла с ума. Грифы тоже выехали. Мы должны опередить всех, ясно, Горано?
– Ясно, выезжаю.
– Держи, я кое-что успел собрать, – Гон бросил на край стола папку с небрежно торчащими листами.
Грей взял ее и вышел, на ходу раскрывая. Опять магия крови? Чересчур много совпадений для пары дней.
Грей взял двух офицеров, и они поехали в больницу. Карета двигалась слишком медленно, пробираясь по проспекту как улитка. Обе стороны окружали толпы – отмечали день святого Гидерио. Это был церковный праздник в память об одном из соратников Эйна, но традиционно в Алеонте устраивали всеобщий выходной, и люди покидали свои дома, чтобы пройтись по улицам с зажженными свечами в руках, принести церквям в дар первые плоды, а затем увидеть театрализованное представление и послушать музыкантов.
Женщины и мужчины единой процессией шли по обеим сторонам проспекта, держа пиалы со свечами – считалось, что если пламя не погаснет во время шествия, год будет удачным. Дети бегали по дороге с веселым гомоном – иногда родители хватали их и с ворчанием притягивали к себе, но в основном это были беспризорники, до которых никому не осталось дела.
Толпа вокруг выглядела пестро и красочно – в моду вошли яркие цвета, и жители будто вторили самому Алеонте, выстроенному в красных и коричневых тонах с добавлением белого, серебряного и золотого.
Грей снова уткнулся в отчет – это был даже не отчет, скорее, записка на двух листах, исписанных лишь на четверть. Около трех в больницу святой Атрианы пришла женщина и пожаловалась на самочувствие. Ее осмотрел врач и вынес странный вердикт: «Вы мертвы». Тогда она начала крушить приемную, затем схватила помощницу врача и заперлась, угрожая убить.
Вопросов возникло много.
Во-первых, чего напавшая хочет? Такое хаотичное действие могло объясняться страхом и растерянностью, вряд ли у нее есть настоящие требования – в первую очередь ей нужна помощь.
Во-вторых, могло ли это быть спектаклем? Что если врач и женщина сговорились, они пытаются отвлечь внимание других, пока… Пока что? Денег в больнице не найти, но лекарства, опиум?
В-третьих, была ли здесь замешана магия крови? Стоило ли связывать маньяка и появление сумасшедшей незнакомки? Если верны слова врача, что она мертва, но женщина ходит и говорит – это работа некроманта.
Наконец, карета свернула с проспекта на боковую улицу и поехала быстрее. Здание лечебницы было одноэтажным, но тянулось во все стороны, по-паучьи разбросав лапы-корпуса. Это была самая старая, самая большая больница города. Здесь лечили глаза и зубы, печень, легкие, почки, но настоящие специалисты работали только в области болезней сердца и крови.
У дороги остановилась другая полицейская карета, и одинокий ворон в черной куртке стоял перед ней, покуривая. Грей выбрался первым, следом – двое офицеров, Одриго и Эрике. Те сразу схлестнулись взглядами с курящим, а он ответил презрительно скривленными губами.
Махнув рукой, Грей двинулся к главному зданию. Он не знал, где заперлась женщина, но если та жаловалась на плохое самочувствие, она не могла миновать общий осмотр.
Корпус встретил приятной прохладой и множеством голосов. В большом зале, выложенном коричнево-серыми плитами, уже не осталось пациентов, но врачи и сестры милосердия, разделившись на группы, переговаривались: одни – испуганно и взволнованно, другие – с возбуждением, словно на их глазах разыгрывался интереснейший спектакль.
Грей строго оглядел собравшихся. Он ненавидел такие моменты – люди слетались на происшествия, как глупые мотыльки на огонь, забыв об опасности, о своих делах, они пялились и слушали, и никакие заграждения, грозные слова и даже приказы не остужали их интереса.
Один из врачей скупо произнес:
– Ваши уже приехали, – он ткнул рукой в сторону закрытой двери.
– Хорошо. Кто из вас осматривал эту женщину?
Врач с противным крысиным лицом подошел и быстро сказал:
– Это я.