Отдел
Шрифт:
— Давай отвечай, когда спрашивают, — сказал ему Фил. Мужичку нравились черепаховые кошки с белым брюхом и подбородком.
— Вопрос номер два, — сказал Игорь. — Любите ли вы разгадывать кроссворды.
— Я раньше любил, — ответил мужичок, — когда их в «Труде» печатали и в журналах, на последней странице «Человека и закона», на обложке сзади.
— Вопрос номер три, — сказал Игорь. — Имеете ли вы разряд по шахматам?
— Юношеский третий, — ответил мужичок.
Фил посмотрел на мужичка с некоторой долей уважения и сожаления.
— Вопрос номер четыре, — сказал Игорь
— Может, в детстве, — сказал мужичок, — у меня бабка в Казани жила. Но точно я не знаю.
— Вопрос номер пять, — сказал Игорь. — Какими бы словами вы описали яблоко?
— Красное, — ответил мужичок, — круглое, зеленое, кислое.
— Вопрос номер шесть, — сказал Игорь. — Вы когда-нибудь жгли во дворе листья?
— Кто же их не жег, — усмехнулся мужичок.
— Вопрос номер семь, — сказал Игорь. — Сколько друзей у вас было во время службы в армии?
— Трое, — ответил мужичок, — Васян, Гошка Еремеев и Серега Долгих.
— Вопрос номер восемь. Часто ли вы точите кухонный нож?
— Ну, как затупится, так и точу, сами можете посмотреть, — сказал мужичок и попытался приподняться, чтобы, видимо, показать нож, но Фил удержал его на месте.
— Вопрос номер девять. Забывали ли вы когда-нибудь что-нибудь в транспорте?
— Я друга один раз пьяный в троллейбусе забыл, — сказал мужичок, — а в восемьдесят девятом у меня в трамвае всю зарплату вытащили.
Игорь замолчал, решив, что мужичок продолжит перечислять забытые в транспорте предметы, потому что интонация у мужичка была многообещающая, говоря про зарплату, он как бы не закончил свое предложение точкой, а закончил чем-то другим, вроде многоточия или запятой, но мужичок молчал.
— Давай дальше, — сказал шепотом Игорь Васильевич, — а то он опять задремлет.
— Вопрос номер десять, — сказал Игорь. — Вы помните какое-нибудь стихотворение из школьной программы?
Мужичок стал читать Асадова, он так и сказал: «Асадов. Цыгане поют». После второй минуты его чтения Игорь было засобирался остановить его, но Игорь Васильевич показал указательный палец, как бы предостерегая его от этого.
— Еще я «Бородино» знаю, — сказал мужичок, покончив с Асадовым.
— «Бородино» не надо, — остановил его Игорь. — Вопрос номер одиннадцать. Бывают ли у вас приступы головокружения?
— «Вертолеты», что ли? — не понял мужичок. — По молодости бывало, сейчас реже, а так я высоты боюсь, когда едем по мосту, я стараюсь в окно не смотреть.
— Вопрос номер двенадцать, — сказал Игорь и осекся, потом все-таки прочитал вопрос, — Боитесь ли вы высоты?
— Говорю же — боюсь, — сказал мужичок, повысив голос от того, что его спрашивают об одном и том же и добавил: — До усрачки, можно сказать, боюсь.
— Вопрос номер тринадцать. Ели ли вы в детстве сырую крапиву?
— Неет, — уверенно ответил мужичок. — У нас только пацан один мог так делать, сворачивал там листок, говорил, что вкусно, но никто за ним повторять не рискнул.
— Вопрос номер четырнадцать, — сказал Игорь. — Умеете ли вы водить автомобиль?
— Умею, конечно, — ответил мужичок.
Вопросы были составлены удивительным образом, Игорь пожалел, что не прислушался к совету идти поспать, потому что на шестидесятом вопросе его уже поволокло в сторону. На шестьдесят седьмом — Игорь внезапно для самого себя зевнул. Вслед за ним принялись заразительно зевать Фил, Игорь Васильевич и мужичок под ведром. Что до Фила, то он не только зевал, но, хотя и оставался на ногах, все равно стал как-то оползать то в одну, то в другую сторону, стал часто менять положение тела. Фил то облокачивался на подоконник обеими руками, то одной, то чуть ли не локтем. Игорь Васильевич переминался с ноги на ногу, затем поднял валявшийся в углу табурет и сел на него, подперев щеку кулаком. Задавая вопросы, Игорь покосился на Игоря Васильевича — тот слушал вопросы, как ребенок, когда ему читают уже не раз читанную сказку.
Среди вопросов попадались воистину странные, например, «висели ли вы когда-нибудь вниз головой до потери сознания», «какая футбольная команда вызывает у вас большую неприязнь», «сколько всего у вас было собак за всю вашу жизнь», «пробовали ли вы бросить курить, если да, то сколько раз», «где вы предпочитаете встречать Новый год». Игорь уже не только задавал вопросы, но и сам мысленно отвечал на них и сравнивал их с ответами мужичка, Игорю не нравилось, когда мужичок отвечал остроумнее, чем он сам. В итоге он так углубился в текст, что совсем забыл, что будет в конце.
— Вопрос номер сто шестьдесят восемь, — сказал Игорь. — На каком этаже вам бы хотелось жить, если бы вы могли выбрать?
Игорь перевернул листок, еще раз убеждаясь, что вопросов больше нет, а в это время мужичок ответил:
— Я и так выбрал на каком, я этот дом, можно сказать, своими руками строил в восемьдесят втором.
Безо всякого сигнала со стороны Игоря, Игорь Васильевич встал с табурета и снял ведро с головы мужичка, мужичок даже не успел сощуриться от света, как Фил, облокотившийся на локоть и сонно помаргивавший в пустоту, соскользнул локтем с подоконника (Игорь даже решил, что Фил задремал), схватился за мужичка, поймал его шею в локтевой сгиб, прижал к себе, отпустил — и мужичок молча повалился на бок. Игорь услышал свист воздуха, выходившего из расслабленных легких мужичка. Мужичок падал в сторону стола, потом соскользнул плечом по краю столешницы и завалился лицом вниз, головой прямо под ноги Игоря. Все произошло так быстро, что Игорь не успел даже вскочить. Глядя на все так же облокачивающегося на подоконник Фила, Игорь подумал, что вскакивать уже глупо, и спросил.
— Что теперь?
Игорь Васильевич выдернул бумажку с вопросами у него из пальцев и опять ушел в туалет.
— Вот так это и делается, — сказал Фил безо всякой бравады, словно мясник, десятый раз показавший тупому ученику, как разделывать тушу. Игорь подумал, что Молодой ходит по очень тонкому льду, когда достает Фила своими шуточками.
Из туалета опять раздались звуки разрываемой бумаги и плески унитаза, Игорь Васильевич вышел обратно и сказал от кухонного порога:
— Вроде ничего не забыли.