Отель на краю ночи

Грановская Евгения

Ева поморщилась. Пока Альберт добирался до номера, она успела одеться, но ей до смерти хотелось принять душ. Она чувствовала себя грязной.

– Что же нам делать? – спросила Ева, все больше злясь. – Может, разрезать ножом?

Альберт нахмурился и покачал головой:

– Это качественный кейс. Под кожей – сетка из очень тонкой и очень крепкой стали. Пилить ее мы будем до утра.

Рассудительный голос Альберта окончательно вывел Еву из себя.

– Не надо рассказывать мне, как все плохо, –

резко проговорила она. – Лучше скажи, что ты намерен делать?

– Попробую открыть, – спокойно ответил Альберт. – Этот идиот проспит до самого утра. Времени у нас – вагон и маленькая тележка.

Ева сжала зубы.

– О господи, как ты любишь болтать, – пробормотала она. – Открывай этот чертов замок!

Альберт достал из кармана связку каких-то железных крючочков и принялся по очереди пихать их в замочную скважину кейса. Ева смотрела на это со скорбной гримасой. Ей все происходящее казалось сценой из какого-то дешевого детектива. Спящий богач на кровати, двое любовников у кейса с сокровищем, ночь, тревога, дождь и шум морского прибоя за открытым окном.

– Ну, как? – нетерпеливо спросила Ева.

– Пока никак, – мрачно ответил Альберт. Теперь нервничал и он. Металлические крючки мелко подрагивали в его бледных пальцах. – Очень хитрый замок.

– Ты об этом уже говорил, – гневно сказала Ева. – И ты должен был это предусмотреть, раз решился на такое дело. Работай быстрее!

– Буду работать, если ты заткнешься.

От прежнего спокойствия Альберта не осталось и следа. Теперь, ковыряя замок крючками, он тихо чертыхался.

Прошло еще минут пятнадцать.

– Кажется, подходит, – сказал вдруг Альберт, сосредоточенно ковыряя замок. – Сейчас… Нужно только зацепить пружину…

От нетерпения Ева подалась вперед. Сердце ее билось так сильно, что готово было выпрыгнуть из груди.

– Ну?!

– Сейчас… Еще несколько секунд…

Внезапно что-то взревело за спиной у Альберта, и в следующую секунду Балога – голый, тощий, несуразный – прыгнул ему на спину и повалил его на пол. От сильного толчка кейс вырвался из разжавшихся пальцев Альберта и вылетел в открытое окно.

Ева вскрикнула и отскочила к стене, с ужасом глядя на копошащихся на полу мужчин.

– У-убью! – рычал Балога. – Хотел… мое… У-убью, вор…

Альберт был крепким парнем и умел драться, но гнев и жадность придали бухгалтеру нечеловеческую силу. Он вцепился Альберту в горло судорожно скрюченными пальцами. Альберт силился оторвать эти страшные пальцы от своей шеи и не мог.

– Помоги… – простонал он. – Е… ва… По… мне…

Глаза Альберта выкатились из орбит, из горла вырвался хрип. Силы стремительно покидали его.

Вдруг пальцы бухгалтера разжались. Альберт рывком сбросил его с себя и, судорожно загребая ногами, в ужасе отполз

в сторону. Дышал он хрипло и шумно. Каждый вздох отдавался в его горле режущей болью. Альберт поднял взгляд на Еву. Она стояла над обмякшим телом бухгалтера, сжимая в правой руке железный подсвечник, который за минуту до этого украшал каминную полку.

– Я его убила, – пробормотала Ева, с ужасом глядя на распростертое на полу тело. Подсвечник выпал из ее разжавшихся пальцев и стукнулся об пол. – Я убила его! – повторила Ева.

Альберт на коленях подполз к Балоге и потрогал пальцами его шею. Пульс не прощупывался.

– Готов, – хрипло сказал танцор и сел рядом с телом. – Ты… – Он поморщился и осторожно помассировал пальцами горло. – Ты сделала как надо.

– Я его убила, – повторила Ева и закрыла лицо ладонями.

– Если бы не ты, он бы… меня… – Альберт кашлянул, и лицо его исказила гримаса боли. – Помоги мне встать, – попросил он.

Ева протянула Альберту руку. Он тяжело поднялся с пола и завертел головой.

– Где кейс?

– А? – Ева, не отрываясь, смотрела на Балогу.

– Где кейс? – повторил Альберт, чуть повысив голос.

Ева с трудом оторвала взгляд от тела Балоги, подняла руку и показала пальцем на раскрытое окно.

– Там, – сказала она.

– Он выпал в окно? – Щека Альберта судорожно дернулась. – Оставайся здесь. Я принесу кейс.

Он двинулся к окну, но Ева у него за спиной, словно пробудившись от спячки, тихо воскликнула:

– Нет! Кто-нибудь может увидеть, как ты выбираешься в окно!

– Ты права, – согласился Альберт, остановившись. – Я выйду на улицу. А ты поглядывай, чтобы никто не крутился под окнами.

– На дворе ночь, – сказала Ева. – И дождь. Там никого нет.

– Надеюсь, что так.

Альберт внимательно вгляделся в ее лицо.

– Ты в порядке?

Ева покачала головой:

– Нет.

– Главное, не смотри на него. Хорошо?

Ева кивнула:

– Да.

Альберт наклонился и поцеловал Еву в холодные губы. Затем быстро пересек комнату, приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Удостоверившись, что в коридоре никого нет, он выскользнул из номера и тихо притворил за собою дверь.

Ева осталась наедине с Балогой. Мертвец лежал ничком, подобрав под себя руки и уткнув лицо в пол. Еве был виден только его костлявый затылок, покрытый редкими волосами песочного цвета. Она впервые в жизни так близко видела перед собой мертвеца, но, как ни странно, ничего, кроме омерзения, не чувствовала.

Минута тянулась за минутой, но Альберт не возвращался. Прошло, наверное, полчаса, прежде чем дверь снова тихо открылась.

Альберт был бледен, его темные глаза лихорадочно блестели. Он закрыл дверь на замок и подошел к Еве.