Отель «Оюнсу»
Шрифт:
Остановить кровь, сочащуюся из рассеченного лба, Чиуке удалось быстро. Прелестная красавица оказалась не только обворожительной женой, но и умелой хозяйкой. Она споро развела огонь в очаге, согрела воды и промыла рану Лицуро. Лечебную кашицу Чиука изготовила в считаные мгновения, растерев в глиняной ступе несколько целебных трав и кореньев, после чего старательно залепила протянувшийся через весь лоб глубокий порез.
– Нужно наложить повязку поверх лба! – произнесла она, оценивающе разглядывая результаты своей заботы о здоровье супруга. – Для этого необходима тонкая тряпица, лучше всего такая, которую делают Белые Великаны или южные племена Великого Дракона, живущие по ту сторону Великой Реки, кожа тут не подойдет.
– У
– Не беда, – ласково отмахнулась Чиука и распахнула верхние одежды. Под ними, к огромному удивлению Лицуро, обнаружилась длинная нательная рубаха из тонкой ткани Белых Великанов. Прелестная красавица ухватилась руками за её край и резким движением оторвала длинную полосу.
– Чиука, нет! – Лицуро рванулся к возлюбленной, стремясь помешать ей, но не успел. – Что ты делаешь… – Он хмуро смотрел, как она рвет рубаху ради повязки. – Это же огромная редкость! Чтобы добыть такие одежды, мне нужно год охотиться…
– Значит, через год у меня будет новая рубаха! – радостно засмеялась Чиука, перевязывая ему залепленный целебной кашицей лоб. – Разве могут быть одежды дороже любви? Если потребуется, я распущу её на повязки полностью! Но лучше обещай, что у тебя больше никогда не будет ран!
– Как может охотник обещать такое?! – засмеялся Лицуро. – Но я обещаю, что ты больше никогда не будешь плакать из-за меня, моя возлюбленная Чиука! Великий Дракон видит, что в сердце моем нет лжи, его переполняет счастье от того, что мои глаза смотрят на тебя, сидящую у моего очага!
Чиука прильнула к нему, одарила страстным поцелуем и заторопилась, застегивая одежды.
– Надо скорее изгнать ленивых духов! – заявила она, поднимаясь. – В твоем чуме слишком долго не было хозяйки, они живут здесь, словно это их дом! Теперь я храню этот очаг, и им тут не место! Любимый мой Лицуро, дай мне свой нож для ритуального танца, я ничего не взяла из вещей, когда уходила с тобой! Отец всё равно бы не позволил ничего взять, он очень хотел отдать меня какому-нибудь состоятельному и влиятельному мужу, чтобы породниться с семьей вождя или шамана. Он мечтал, чтобы мой будущий сын стал вождем и наша семья навсегда перестала испытывать нужду… – Чиука печально вздохнула. – Только братьям и сестрам это не поможет. У вождей много жен, и племя достанется их старшему сыну. А если стать женой наследника, каким был Хэсуда, то до тех пор, пока он сделается вождем, пройдет много зим. Всякое может случиться с родственниками за это время. Мое сердце бы высохло и рассыпалось от тоски и несчастья за эти бесконечные зимы!
– Отныне твое сердце всегда будет наполнено счастьем! – воскликнул Лицуро. – Я клянусь тебе и Великому Дракону, что никогда не отдам тебя никому, ни человеку, ни духу!
– Кстати о духах! – Сияющая от счастья Чиука стала серьезной. – Их нужно выгнать отсюда как можно скорее! Я не хочу, чтобы они подглядывали, как мы будем зачинать нашего первенца! Они могут сглазить будущего младенца! Я не позволю им находиться здесь больше ни мгновения! – Она потянула из ножен его нож и несколько секунд зачарованно смотрела на обагренный запекшейся кровью костяной клинок. – Сам Великий Небесный Дракон направлял это оружие… – тихо прошептала красавица и бросилась к очагу: – Берегитесь, ленивые духи! Больше вам здесь нет места, ибо отныне я храню этот очаг!
Чиука подобрала лежащий у очага факел, зажгла его от огня и начала танец хозяйки. Прелестная красавица извивалась, словно тростник под порывами ветра, ведя сражение с невидимыми глазу духами, и факел с ножом в её руках мелькали в ритуальных ударах, отбрасывая на стены чума грозные тени в пламени жарко пылающего очага.
Битва с духами продолжалась довольно долго, но закончилась победой Чиуки. Его возлюбленная, усталая и счастливая, прекратила танец и, тяжело дыша, обошла очаг, придирчиво вглядываясь в каждую трещинку в камне. Наконец она сообщила, что ленивые и недобрые духи изгнаны и теперь их очаг будет дарить семье тепло в полную силу. Глядя на обессилевшую Чиуку, Лицуро невольно отругал себя за то, что допустил в свой чум такое количество духов-нахлебников, но что он мог сделать? Изгнать их способна только жена-хранительница очага, мужу такое не под силу, будь он хоть самым великим охотником из всех великих охотников! Однако Чиука и не думала отдыхать. Едва победа была одержана, прелестная красавица отыскала мешок с запасами мяса и принялась обжаривать к ужину зайчатину.
– Как только сойдет снег, – негромко вещала она, зорко следя за начавшим подрумяниваться мясом, – я соберу в лесу трав и кореньев, которые делают пищу вкусной! Тебе понравится!
Лицуро сказал ей, что ему уже нравится, ибо для этого достаточно лицезреть свою возлюбленную, и прелестная красавица негромко засмеялась, одаривая его преданным взглядом. Он сел рядом с Чиукой, прижимая её к себе, и они долго не выпускали друг друга из объятий. Сначала вместе жарили мясо, затем ужинали, потом сидели у пылающего очага и мечтали о том, как будут жить дальше. Никто не сомневался, что скоро их семья станет зажиточной и сильной, ведь нет ничего такого, что не смогла бы преодолеть сила их любви. Тихий шепот влюбленной пары прервал негромкий скрип снега под приближающимися к чуму шагами. Лицуро нахмурился и на всякий случай положил руку на нож. Кому понадобилось тревожить их покой ночью? Если только шаман, согласно обычаю, принес ему оружие Хэсуды, положенное победителю в качестве трофеев… Входной полог несильно колыхнулся, открывая совсем небольшую щель, в которой показалось женское лицо.
– Лицуро! – тревожно зашептала женщина знакомым голосом. – Позволь мне войти!
– Мама? – встрепенулась Чиука, и её лицо потеряло выражение счастья. – Зачем ты пришла? Мой дом теперь здесь, и я никуда не уйду отсюда, так и знайте! Тебе известно, что я давно люблю его!
– Чиука, подожди! – велел Лицуро возлюбленной и посмотрел на незваную гостью. – Входи! – разрешил он. Пусть первый день его родства с семьей Чиуки начался с вражды, но не разговаривать же с матерью своей хранительницы очага через щель в пологе. – Место у этого очага для тебя всегда найдется. Заходи и садись!
Женщина отодвинула полог ещё немного и торопливо просочилась в чум, быстро закрывая за собой вход. В её руках оказался объемистый дорожный мешок, туго набитый чем-то под самые завязки. Она положила его на пол и обернулась к входу, прислушиваясь. Несколько мгновений она сидела перед пологом неподвижно, но, не обнаружив опасности, заспешила к очагу.
– Лицуро, Чиука! Вы в ужасной беде! – лихорадочно зашептала она. – Моё сердце чувствовало, что так просто эта свадьба не закончится! Я прокралась к чуму вождя, прорезала отверстие в стене у самого снега и лежала возле него до самой полуночи, пока не перестала ощущать ног от холода! Вождь устроил совет, там был шаман и остальные приближенные! Я подслушала всё! Вождь жаждет мести, он не смирится со смертью Хэсуды! На месте поединка он подобрал обломки амулета, который остановил клинок его сына, и теперь говорит, что победа была одержана бесчестным путем! Будто бы Лицуро убил Хэсуду при помощи колдовства Белых Великанов и точно так же заворожил Чиуку, вручив ей заколку, пропитанную черными чарами!