Отель «Оюнсу»
Шрифт:
– Шаман не может увести племя без вождя и лучших воинов, – напомнил ему четвертый. – Пошли дальше! Если ты столь храбр, расскажешь всё это вождю, как только мы разыщем его!
При этих словах лица охотников помрачнели, и маленький отряд продолжил движение, с трудом пробираясь по узкой звериной стежке. После гибели Хэсуды не то что убедить, просто поговорить с вождем стало очень опасно. Он кипел злобой и бросался на каждого при малейшем поводе, и люди старались держаться от него подальше. А тут им выпало убедить вождя бросить его никому не ведомые дела и срочно вернуться в стойбище. Лучше бы шаман отправил их добыть разъяренного вепря-подранка…
По тропе шли долго. Глубокий
– Здесь тепло, – произнес впередиидущий, снимая капюшон. – Ветер слаб и солнце ярче… – Он указал на возвышающуюся впереди над верхушками деревьев густо заснеженную вершину: – Однако сопка странная! Будто под белым снегом камень красный!
– Не к добру это! Я не вижу дыма! В лагере воинов должен гореть костер, им нужно обогреваться и готовить пищу! – немедленно заявил замыкающий. – Идем быстрее! Мне тут не по себе, словно я потревожил духов умерших, и теперь они рыдают из-за этого!
Ему никто не ответил, и охотники двинулись дальше. Но с каждой минутой тоскливое ощущение в глубине души возрастало, и лица людей погрустнели. Чашеобразная долина была словно наполнена печалью, быстро поглотившей незваных пришельцев. Сочность окружающих красок поблекла, лишь сквозь снежный покров медленно приближающейся сопки всё сильнее пробивались тени багрового камня. Отряд шел молча, и каждый его участник беспокойно озирался, стремясь обнаружить лагерь вождя и поскорее вернуться в родное стойбище. К стоящей в центре долины лачуге Белых Великанов вышли неожиданно. Лесная тропа окончилась широкой поляной, лишенной растительности, и взгляды охотников уперлись в распахнутую настежь дверь.
– Следов нет… – неуверенным тоном произнес один из них. – И дыма от очага тоже… Из этого жилища никто не выходил не меньше чем половину луны…
– Там, за лачугой, что-то есть! – воскликнул другой, указывая копьём на угол жилища.
Охотники устремились туда, но, едва обогнув лачугу, в ужасе замерли, обозревая представшую перед ними жуткую картину. На расстоянии нескольких шагов друг от друга из снега возвышались две пары перекрещенных меж собой жердей, к которым за руки и за ноги были привязаны два истерзанных трупа. Перевернутые головами вниз мертвецы смотрели друг на друга, тело мужчины покрывало множество рваных ран, женщину перед смертью сильно избили, вспороли живот и вытряхнули оттуда внутренности так, чтобы она умирала долго, испытывая жестокие мучения до самого последнего мгновения.
– Это Чиука и Лицуро… – прошептал оказавшийся ближе всех к мертвецам охотник. – Вождь отыскал их и жестоко убил… Да будет Великий Дракон милостив к ним ко всем! Но где же он сам и его воины?! Неужели они ушли из долины Су куда-то ещё?!
Встревоженные люди поспешили к жилищу, невольно ускоряя шаг. Каждый из них чувствовал, что очень хочет скорее оказаться подальше от места жуткого убийства. Охотники вошли в лачугу и огляделись, чувствуя, как тонкие ручейки страха медленно наполняют собой их души. В жилище не оказалось ни единой живой души, равно как не нашлось ни трупов, ни следов крови или сражения. Но повсюду было аккуратно разложено оружие, одежды и вещи воинов, будто они сами сложили тут все свои пожитки.
– Это копьё Хэсуды, я узнаю его! – нервно воскликнул один из охотников, поднимая с пола оружие. – Вождь, уходя, взял его вместо своего! А это его нож! – Он подобрал с пола ещё
– Они что, ушли отсюда обнаженными?! – выдохнул второй, суеверным движением выдергивая из-за пазухи охранительный амулет и сжимая его в руке. – Прямо в бушующий буран?!
– Мороз умертвил бы их за несколько мгновений! Мы бы нашли их трупы прямо перед лачугой! – срывающимся от напряжения голосом заявил третий. – Но там ничего нет! Они не выходили отсюда! Зачем вообще им выходить на лютый мороз без одежд и оружия?!
– Может, их тела лежат глубоко под снегом… – нерешительно возразил кто-то ещё, но его резко перебили.
– Тихо! Вы слышите?! – четвертый охотник вскинул вверх руку. – Здесь кто-то есть! Слушайте!
В мгновенно наступившей тишине слабый порыв ленивого ветра донес до их слуха тихий женский плач. Молодая женщина рыдала негромко, почти неслышно и не надрывно, будто страдала уже очень и очень давно. Тоскливые всхлипы таяли в легком шорохе ветра, и определить направление, откуда доносится плач, не удавалось.
– Она снаружи! – заявил тот, что первым услышал рыдания, и выскочил в распахнутую дверь.
Остальные устремились за ним, покидая погруженную в полумрак лачугу, и остановились за порогом, в нерешительности озираясь. Едва слышный плач доносился отовсюду, плывя по долине вместе с легким ветром и отзываясь шорохом в покрытых толстыми снежными шапками кронах деревьев.
– Где она… – испуганно попятился кто-то, и его раскосые глаза панически расширились. – Она рыдает везде… Её голос похож на голос Чиуки!
За его спиной, внутри лачуги, начала быстро сгущаться чернота, и в едва слышном шепоте ветра тихий женский плач сменился на почти беззвучный издевательский мужской смех. Охотники вздрогнули, мгновенно переполняясь ужасом, и сбились спинами друг к другу, ощетинившись копями во все стороны. Потерявшие от страха дар речи люди, не в силах сдвинуться с места, смотрели на приближающийся из глубины жилища зловещий черный туман. Внезапно откуда-то высоко сверху донесся протяжный крик, и чернота внутри лачуги бесшумно брызнула в разные стороны, исчезая. Ветер стих, обрывая звуки, и испуганные люди бросили взоры в небо. Там, далеко вверху, в прозрачной небесной лазури, застыл силуэт парящей над долиной огромной птицы. Могучие драконоподобные крылья отбросили на снег устрашающую сердца тень, и острый взор обжег сгрудившихся перепуганных людей, выводя их из оцепенения.
– Уходим отсюда, сейчас же! – четвертый охотник, не оборачиваясь, заспешил прочь от лачуги.
Его спутники, сжимая в руках охранные амулеты, торопливо последовали за ним. Двигаться по узкой тропе назад оказалось гораздо легче, и охотники изо всех сил торопились покинуть долину, пульсирующую незримой скорбью.
Глава шестая
Засевшие в заснеженных кустах воины спустили тетивы, и поток стрел устремился к обступившим волокуши людям. Несколько мужчин и женщин рухнули в снег, обливаясь кровью, остальные заметались в панике. Синзяо издал боевой клич, и его отряд с копьями наперевес бросился на деморализованного врага. С десяток мужчин попытались оказать сопротивление, пока остальные бегом уводили женщин и детей внутрь деревянных срубов, но Синзяо не стал ввязываться в затяжной бой и осаждать запершихся. Его воины быстро перебили охотников и принялись торопливо нагружать только что разгруженные волокуши. На этот раз налет оказался удачным, ему досталось несколько лосиных и оленьих туш. Незадачливые переселенцы только что вернулись с длительной охоты, и теперь их добыча принадлежит Синзяо.