Отель «Оюнсу»
Шрифт:
– Моё имя Лицуро! – ответил охотник. – Я ищу убежища, ибо меня хотят убить за то, что я убил сына вождя в честном поединке! Это моя супруга Чиука, поединок состоялся из-за неё, потому что…
– Нечего чужакам делать на нашей земле! – грозно перебил его один из белых воинов. – Она принадлежала нашим предкам, принадлежит нам и будет принадлежать нашим детям! Ищите убежища у своего народа! Нет большего оскорбления для великих богов и предков, чем разбазаривание родной земли! Разворачивайтесь и подите прочь! Мы проводим вас до порубежных тотемов! Ещё раз ступите за границу – вас ждёт смерть!
– Мы не претендуем на земли Белых Великанов! – торопливо заговорил Лицуро. – Мы просим белый народ о милости приютить нас в долине Су, которую вы называете Чаша! Там никто не живет и мы не будем мешать! Я обязуюсь исправно приносить поборы вождю,
– Это неразумное желание, чужеземец! – хмуро покачал головой белый воин. – Чаша не заселена потому, что так повелось издревле. Вам лучше отыскать пристанище в землях Великого Дракона!
– Никто из народа Великого Дракона не станет помогать нам, – горестно вздохнул Лицуро. – Во время поединка на мне был амулет Белых Великанов, который подарил мне один могучий воин. Этот амулет отвел смертельный удар, но теперь меня обвиняют в черном колдовстве. Шаман и вождь племени вступили в сговор и оклеветали меня! Они заявили, что я обменял свою душу черной ведьме белого народа в обмен на победу в поединке за право обладать первой красавицей племени!
– Так это ты тот жёлтый охотник, что помог ворожее Любаве сбежать из полона? – уточнил могучий воин. – Если это так, то оберег тебе даровал Ратимир, и он узнает тебя! Ступайте за мной, чужеземцы!
Их отвели в лесную чащу, где обнаружился искусно скрытый среди снега и зарослей стан воинского отряда. Командовал воинами тот самый Белый Великан, имя которому было Ратимир, и, увидев Лицуро, он терпеливо выслушал историю их злоключений.
– Дозволено вам скрываться от ворогов в землях наших или нет – то волхвы поведают, – рассудил он после того, как охотник закончил рассказ. – До тех же пор живите в Чаше, чужеземцы, но помните: долину эту народ наш не заселяет с самого Великого Похолодания, ибо тогда заметили люди в ней зло лютое.
– Великое Похолодание? – переспросил Лицуро. – Но с той поры миновало три тысячи зим! Неужели то зло всё ещё там?
– Вообще-то с тех скорбных дней его никто более не видел, – пожал плечами Ратимир. – Но Заветы Предков гласят не терять бдительность, и мы не нарушаем отцовских наказов. Про Чашу известно немногое: летом опасности в ней нет, а зимой, когда приходят морозы, надобно внимательно следить за небесами. Ежели в них покажется большая дивная птица-воин, парящая на драконьих крыльях, то зло пробудилось, и из долины надобно уходить спешно, бросив всё и времени не тратя. А ежели зло всё-таки настигло неразумных поселенцев, то костры им надобно жечь обильно, сотворив из них круг, и из круга того не выходить до той поры, покуда не придет спасение. А просить о нём надобно витязя загадочного, который вкруг сопок, что Чашу обжимают, дозором бродит. Наказ гласит, что появляется он только по зову птицы драконокрылой и выглядит по-разному: то с бородой, то безбородый, ростом то высок, то обычен, и цветом глаз непостоянен. Узнать его можно по взгляду тяжелому, словно насквозь пронзающему, ибо видит он любую людину истинно и способен читать в сердцах человечьих. У него и надобно просить защиты от зла того лютого, но тому, у кого душа грязна и помыслы гнилы, лучше к витязю не приближаться. Ибо помогает он только душам светлым, душу же грязную может и сам к праотцам отправить безо всякой жалости. Вот и весь сказ, чужеземцы.
– Давно ли видели над Чашей ту птицу диковинную, с крылами драконьими? – уточнил Лицуро, невольно поёжившись от услышанного рассказа. Добровольно прийти в лапы лютому древнему злу, да ещё и привести с собой возлюбленную Чиуку, – уж лучше скитаться по глухим приграничным чащобам, скрываясь и от своих, и от чужих! Шансов выжить всё равно больше!
– Так никогда ж и не видели, – Ратимир вновь пожал могучими плечами. – Ни птицу-воина драконокрылую, ни витязя того загадочного, ни зла лютого древнего. Но Заветы Предков мы чтим и завещанному следуем. Потому в долине и не селится никто, только воины дозором обходят каждую луну, да охотники летом зверя промышляют. Там и лачуга стоит, ими выстроенная.
– Чиука, возлюбленная моя! – Лицуро с облегчением поглядел на супругу. Леденящая кровь история о лютом зле, замеченном в долине Су три тысячи зим назад, в действительности оказалась не столь ужасной. Если по правде, то, скорее всего, зло давным-давно покинуло долину. – Тебя боятся злые духи, скажи, можем ли мы обрести дом в той долине?
– Надо посмотреть на неё своими глазами, – рассудила красавица. – Далеко ли до неё?
– Отсюда
– Ночью птицы в небе не увидеть, – Чиука нахмурила прекрасное личико. – Нужно переночевать в тайге и войти в долину на рассвете. Тогда и станет ясно, можно ли в ней жить. Отправляемся?
Лицуро простился с предводителем белых воинов, и небольшая семья, привычно впрягшись в волокушу, продолжила путь через заснеженную тайгу. К полудню снегопад утих, видимость улучшилась, и идти стало проще. До подножия сопки добрались уже затемно, разбили небольшой лагерь, развели костер и устроились на ночлег. С первыми лучами солнца двинулись дальше. Вскоре Лицуро нашел свежую козью тропу, ведущую в стиснутую со всех сторон сопками долину, и некоторое время им пришлось нелегко: тащить волокушу по узкой тропе, петляющей меж густого подлеска, было очень утомительно. В долину Су они вошли сильно уставшие, но яркое солнце и ослабевший мороз быстро подняли влюбленным настроение.
– Как здесь прекрасно! – воскликнула Чиука, останавливаясь, когда таежная чащоба расступилась перед ними, открывая большую круглую поляну, залитую солнечным светом, посреди которой стояла изрядно засыпанная снегом, но весьма добротная деревянная хибара. Красавица указала на возвышающуюся за ней белоснежную сопку, почти лишенную растительности: – Эта сопка восхитительна! Мне не верится, что вся эта красота может стать нашей!
– Сперва придется откопать жилище, – улыбнулся Лицуро, подтаскивая волокушу поближе к лачуге. – И посмотреть, нет ли внутри злых духов! – Он бросил взгляд в безоблачное небо. – Вот птицы-воина сейчас над долиной точно нет, её было бы видно издалека!
– Здесь нет злых духов! – уверенно заявила Чиука и улыбнулась. Она сбросила с головы капюшон и коснулась заколки, удерживающей тяжёлую прическу. – Твой дар помогает мне чувствовать их! Давай же поскорее начнем обживать наш новый дом, возлюбленный мой Лицуро! – Чиука ухватилась за волокушу. – Когда свежий снег немного слежится и ходить станет легче, ты отведешь меня на эту вершину? Я хочу увидеть долину так, как видят её парящие в небе птицы!
Новая жизнь Лицуро и Чиуки была прекрасна и наполнена радостью. Долина оказалась безопасна, от лютого зла, о котором гласили древние предания Белых Великанов, не осталось и следа, а прочие злые духи по какой-то причине не стали здесь селиться. В округе даже хищников не имелось, ибо долина была слишком мала для них, а попасть в неё можно лишь по единственному проходу, который сильно засыпало снегом во времена обильных снегопадов. Прекрасная Чиука быстро благоустроила доставшуюся им вместе с долиной лачугу, и Лицуро был уверен, что более уютного жилища нет ни у кого на свете. Дичь вокруг водилась в изобилии, и добыть зверя в пищу для опытного охотника не составляло труда. Днем, пока он занимался охотой, Чиука хлопотала по хозяйству, выделывая пушные шкурки, готовя пищу и запасая впрок излишки мяса. После полудня Лицуро возвращался домой, и они отправлялись на белоснежную сопку, с вершины которой разглядывали свои маленькие, но бесконечно уютные владения. Кто мог представить, что после изгнания из племени их жизнь вместо неизбежных в таком случае страданий и скорой смерти обернется столь обильным счастьем? Едва солнце начинало спускаться к верхушкам деревьев, влюбленные возвращались в жилище, и Чиука разжигала небольшие костры по углам просторного жилища, для чего она специально выложила камнем маленькие очаги.
– Так подсказывает мне твой дар! – объясняла она в ответ на вопрос Лицуро и доставала заколку из прически, распуская тяжёлые волосы.
Прелестная красавица устраивала брачное ложе точно в центре между костров, сбрасывала с себя одежды и кружилась вокруг Лицуро, танцем испрашивая у Великого Дракона милости послать им здоровое дитя. Охотник не отводил восторженных глаз от её прекрасного обнаженного тела, соблазнительно извивающегося в танце, а после они сливались в любовной страсти и предавались ей до тех пор, пока не гасли костры-охранители. Так продолжалось почти половину луны, после чего в долину Су пришел дозорный отряд Белых Великанов под предводительством Ратимира. Пока воины Белых Великанов обходили долину, Лицуро и Чиука испросили у Ратимира милости разделить с ними пищу. Чиука сильно переживала, страшась услышать недобрые вести от волхвов белого народа, и рука её дрожала, когда она подавала мужчинам еду. Но всё обернулось весьма неожиданным образом.