Отель последней надежды
Шрифт:
— А чего купить-то?
— Ну, воды купи. Сигарет мне купи, где-то у меня сотня была…
— Понял, сейчас сгоняю.
— Да подожди ты! Палатка круглосуточная, может, там кто чего видел, или останавливался кто возле них…
— Понял, шеф, сейчас!
Шеф, подумал Максим Вавилов вяло. Какой я тебе шеф!.. Я такая же водовозная кляча, как и ты! А «шеф» в детективных романах про русский сыск все больше бывает. Там всегда есть «шеф», блестящий и удачливый профессионал, игрок, кутила, бретер и скандалист, и «простак», юнкер, который смотрит ему в рот и своим тупоумием
— Звонить на Петровку-то, Макс?
— Валяй, звони. А я пока со свидетельницей…
— А давай наоборот! Давай я со свидетельницей, а ты на Петровку!
— Валяй наоборот.
— Макс, ты че? Я шучу же!
— И я шучу. Давайте пока заграждение натяните, труповозку вызывайте, они как раз к утру приедут, а нам бы труп сдать, пока жильцы на работу не повалили. Ну, чего стоите-то?!
Все стояли потому, что труп был странный — не бытовой и явно не алкогольно-бомжовый. Голый мужик в наручниках у подъезда на Сиреневом бульваре!.. Дело пахнет керосином, ох как пахнет! Хорошо бы в управление забрали, потому что это даже не «глухарь», а гораздо хуже, может, начало «серии», вот тогда мало никому не покажется! Маньяк в столице!..
Максим Вавилов еще раз оглянулся на свидетельницу, которая тяжело дышала в кустах, и позвал:
— Екатерина Михайловна! Можно вас на минуточку?
— Да, да, — пропищали из кустов светским тоном. — Сейчас.
Она еще какое-то время громко дышала и топталась, а потом вылезла на асфальт.
— Давайте в сторонку отойдем. Или можно, если хотите, в машину сесть. Хотите?
— А воды нет? Мне бы попить.
— Сейчас будет вода, — пообещал Максим Вавилов. — Давайте пока так попробуем поговорить, без воды. Вы в этом подъезде снимаете?
Она оглянулась на подъезд, и по лицу у нее прошла судорога.
— В этом.
— А машинка вас привезла во-он к тому углу, где фонарь горит, правильно я понял?
— Да.
— И вы от угла в кромешной тьме топали, да?
— Ну.., да.
— А зачем? Почему он вас у подъезда не высадил?
Старший оперуполномоченный знал ответ на этот вопрос и задал его просто так, чтобы себя проверить. Он же ведь «шеф» из романа про «русский сыск»!..
Свидетельница посмотрела на него непонимающе.
— А?
— Екатерина Михайловна, вы глуховаты? — И он повысил голос:
— Почему, спрашиваю, он машину там остановил, а не возле вашего родного подъезда?!
— А.., там фонарь горел, а у него в салоне свет не работал. Чтоб я могла деньги отсчитать.
— Как же к незнакомому человеку в машину сесть не побоялись? Или вы его знаете?
— Кого?
Максим Вавилов вздохнул.
— Водителя, который вас подвозил. Вы его знаете?
— Да там, у Останкина, все время одни и те же частники стоят. Нет, так не знаю, конечно! То есть мы с ним не знакомы. То есть знакомы, но не лично. Ну, просто я его несколько раз видела у Останкина, и все!
— А зовут как?
— Кого?
Максим Вавилов опять вздохнул. И где этот Бобров с водой?!
— Водителя как зовут, не помните?
— Не помню. То есть Володя.
— Отлично. Вы ему заплатили
— Ну да. Вы знаете, когда мы в ночной, нам развоз заказывают, и тогда водителя можно попросить, чтобы проводил, они же все свои! А чужого неловко просить, и я не стала…
Максим Вавилов вздохнул в третий раз.
— То есть, когда у вас там, на вашем телевидении, ночная смена, вас отвозит редакционная машина, и это называется «развоз», правильно я понял?
— Да-да, совершенно правильно.
— И тогда водители вас провожают. А когда вы ловите частника, то никто вас, естественно, не провожает.
Краем глаза Максим видел, как лейтенант Бобров побежал было через дорогу, но вдруг ринулся обратно и проворно забежал за палатку. Вскоре стало понятно почему — по бульвару шла поливалка, струя била в асфальт, широким веером заливала тротуар и одинокие припаркованные машины.
— Все правильно. Простите, я не запомнила, как вас зовут. Ночные смены у нас через день, поэтому я на частнике почти никогда не езжу, а тут меня редактор вдруг отпустил. Ну, на самом деле не вдруг, а я его попросила, просто потому, что мне нужно экзамен сдавать, а готовиться совершенно некогда…
— Вовка! — заорал Максим Вавилов в сторону палатки, за которой прятался от поливалки лейтенант Бобров. — Если этот деятель по нашей стороне поедет, ты ему скажи, чтобы не вздумал тут полить! Слышишь?!
— Слышу! — прокричали в ответ из-за палатки. — Я сейчас!..
— Простите, — извинился перед свидетельницей Максим Вавилов. — Так чего там у нас с ночными сменами-то?
— Я вам уже все рассказала, — несколько обиженно выговорила Екатерина Михайловна.
— Да не все! — не согласился Максим Вавилов. — Вот водитель под фонарем остановился, вы деньги ему отсчитали и пошли себе к подъезду, а он поехал дальше. Так?
— Так.
— А он вперед поехал или в обратную сторону?
Она подумала.
— Вперед, кажется. Да, точно вперед. А на перекрестке направо повернул. А почему вы спрашиваете?
— Потому что работа у меня такая, — сказал он назидательным тоном и от этого своего тона даже покраснел немножко.
Что за глупости! Или он на нее впечатление, что ли, старается произвести?! Хочет казаться «шефом» из романа о «русском сыске»?!
Ты не выпендривайся лучше, жестко сказал он себе. Ты вспомни лучше предыдущую историю, жестко напомнил он себе.
Ты лучше займись работой, жестко приказал он себе.
«Предыдущая история» вышла так себе.
Все было хорошо. И гуляли, и в дом отдыха ездили, и на луну любовались, и за ручку ходили, и он ей звонил по пять раз в день, и она ему по восемь. И будущий тесть говорил ему «сынок» и ездил с ним на рыбалку, и возвращались они грязные, счастливые и с «добычей», и будущая теща добродушно пеняла, что опять они натащили «рыбной шелухи» и провоняли весь балкон своими брезентовыми штанищами и плащами!.. И отец впервые после давней ссоры вдруг позвонил и сказал, что готов помочь, потому что мать передала ему, что девочка очень хорошая, и вообще пора бы уже и помириться, хватить дурака валять!..