Откровение
Шрифт:
Красный гигант рванулся в их сторону. Невольники падали под его ударами как стебли травы под острой косой. Двое с жуткими криками исчезли за краем, из бездны донесся удаляющийся крик. Олег с Томасом отступили за камни, пригнулись. Слышен был рев, звонкие удары бича, стоны несчастного. Лицо Олега было мрачное, глаза отводил, на Томаса не смотрел.
— Ты его знаешь? — спросил Томас шепотом, тут же устыдился глупого вопроса. Поспешно спросил: — Доверяешь?
— Нет, конечно, — ответил Олег тихо. — Ты же слышал...
— Ты убил его, надеюсь, не в спину?
Олег
— Да какая разница? Для магов не важно, как убил. Важнее, как жил.
Щелкающие удары пошли удаляться, словно надсмотрщик по дороге раздавал удары направо и налево. Или же, подумал Олег хмуро, но Томасу говорить не стал, чудовище погнало несчастного для допроса с пристрастием. Что-то здесь многое не вяжется. Слишком уж на каждом шагу ждет засада, ловушки, словно многое предусмотрено.
Томас сердито сопел. Убить глаза в глаза или подло в спину — большая разница. И какими бы высшими ценностями не бахвалился калика, но никакой мир не будет миром, никакая вера не победит сердца, если можно будет бить в спину, лежачего, или втроем одного.
Глава 5
Олег шел торопливо, часто оглядывался. Красное небо блекло, темнело, словно горячая кровь свертывалась в коричневые комки, медленно проявилась громадная, как таз цирюльника, луна. Хотя бы желтая. как покойник, или пурпурная, как туша с содранной шкурой, но луна засияла настолько мертвенно бледным светом, холодным и серебристым, что плечи Томаса сами собой передернулись как у большого пса, что выскочил из ледяной воды.
В лунном свете Томас видел только темные впадины вместо глаз Олега, но по всей фигуре было столько напряжения, что наконец ощутил, как под доспехами побежали мурашки:
— Опасность?
— Кто-то идет по следу, — бросил калика.
— Уверен? — спросил Томас, а руки уже сами потащили меч из ножен. Он начал прислушиваться, оглядываться, сразу же ударился головой о камень так, что в черепе зазвонили все колокола Британии, а перед глазами вспыхнул настолько яркий свет, словно Господь творил мир заново. Ругнулся, помянув всех святых настолько крепко, что у тех кожа от стыда слезет как у линяющих змей, пошел по-рыцарски вперед и без оглядки: волхв на то и волхв, чтобы чуять, а он, рыцарь, чтобы защищать простой люд с мечом в руке, а не выполнять работу воина-лазутчика.
Вскоре чуткое ухо уловило быстрый цокот крепких когтей. Камень отзывался звучным щелканьем, Томас непроизвольно определил размер когтистой лапы, по спине пробежала дрожь. Он приотстал, пропуская Олега вперед:
— Я встречу первым.
Олег на ходу оглянулся:
— Успей выставить перед собой меч.
— Зачем? — спросил Томас оскорблено. — Пусть ощутит на себе мой удар.
— Не успеешь... — сказал Олег сожалеюще.
Но охотно прошел вперед, поставив рыцаря между собой и настигающим чудовищем. Они торопливо пробирались вдоль отвесной стены, Томас чувствовал, как Олег отчаянно ищет хоть малую щель, из которой могли бы тыкать в страшную морду остриями меча и посоха, но выемки были от сколотых глыб, кулак поместится с трудом, а стук копыт... если бы копыт, а то когтей!.. чаще, зверь уже почуял, а то и увидел, помчался галопом...
Томас, теперь снова оглядываясь, успел увидеть в лунном свете блеснувшую спину массивного зверя. Тот мчался за ними гигантскими прыжками, быстро сокращая расстояние. Томас молча развернулся и вскинул меч над головой. Был соблазн выставить прямо перед собой, как и советовал мудрый калика, сейчас Томас и сам понимал, что так надежнее, но что-то возмущалось против постоянно правильных решений, он — рыцарь, а не монах! — и теперь весь превратился в комок нервов, вглядывался в темноту, прыжки все слышнее...
Когда внезапно оборвались, Томас ощутил, что зверь в гигантском прыжке падает по дуге на него, и, еще не видя, он со страшной силой нанес удар в сторону ожидаемого врага. В следующее мгновение страшный толчок обрушился с такой силой, что смял вместе с доспехами, расплющил, уничтожил, выбил дух и расплескал по всей преисподней...
Кровь шумела в ушах, в кровавом тумане что-то мелькало, он слышал сдавленный звериный рев, клекот, сопение, треск, начал приподниматься, еще не веря, что в состоянии чем-то двигать, рядом под серебристым светом тяжело боролись две мохнатые фигуры, два зверя. Томас шатнулся в их сторону, поскользнулся, успел даже смутно удивиться откуда столько... ага, кровь, руки его, оказывается, все еще сжимали рукоять меча.
— Олег, — воззвал он хрипло, — какое из них ты?
Краешек луны ушел за тучу, во тьме рядом хрипели и дрались двое. Томас хотел было отбросить меч и броситься в схватку, наощупь определит, какое из двух чудищ калика, а какое не калика, но, к счастью, в щелочку на миг проглянул узкий лучик, прямо перед ним оказалась голая мускулистая спина, где из-под лопаток торчали узкие хищные крылья. Томас торопливо ткнул мечом, размахиваться не было времени, лезвие с трудом вошло на ладонь, зверь впервые взревел, начал разворачиваться. Томас вскрикнул предостерегающе:
— Олег!.. Отпусти...
Ему почудилось, что темные крылья начали быстро светлеть. Обозначились крупные чешуйки, как на большой рыбе или ящерице, в тот же миг от зверя отделилась темная фигура, коротко взмахнула рукой. Удара Томас не видел, посох слишком тонок, к тому же сам, шатаясь от собственного богатырского замаха, нанес страшный удар на зверю. Тот успел качнуться в сторону, но лезвие достало его в плечо. У Томаса занемели руки, словно ударил по суховатому дубу, но тело и руки помнили, как прорубывали толстые доспехи на поединках, и он замахнулся снова.
Зверь на глазах преображался, наливался светом, но в той стороне была пропасть, Томас услышал сдавленный крик калики, он словно бы метнулся за зверем, там была возня, сопение, потом донесся горестный вскрик Олега. Свечение исчезло. Томас бросился к Олегу, ударился, едва не сшиб в пропасть. Олег придержал шатающегося рыцаря. Томас дышал тяжело, но даже сквозь хрипы в груди услышал тяжелый удар далеко внизу.
С трудом видел в полутьме как темная фигура опустилась на камень. Калика тоже дышал тяжело, а голос прерывался: