Открытый научный семинар: Феномен человека в его эволюции и динамике. 2005-2011
Шрифт:
Хоружий С.С.: На мой взгляд финал прозвучал подчеркнуто амбивалентным. Веник и выметание — это абсолютно дзеновская эстетика, но при этом исполняется песнопение о воскресшем Лазаре.
Ростовская А.Е.: Да, это парадоксальное соединение, но это путь к открытости и принятию.
Федосов П.: Основная для нас задача — это усилие к встрече, т. е. главное в том, над чем мы работаем — это встреча, общение, поиск контакта. И сама модель спектакля такова: в романе описывается личностная история человека, события, происходящие внутри его. Мы просто вынесли эти события в пространство, которое существует между двумя персонажами. События, которые происходят внутри, становятся событиями общения двух частей этой субличности. Я больше ничего не буду говорить. Мне хочется услышать вас.
Хоружий С.С.: Значит, я понял Вас правильно. Мне показалось вначале, что вы просто инсценируете «Записки из подполья» только разложенные на двух персонажей, что Достоевскому тоже, разумеется, очень созвучно. Это классические штудии экзистенционалистской антропологии. Выход в социальность сюда никак не уложится. Это у меня наибольшее сомнение вызывает. А все осальное моему пониманию Белля абсолютно созвучно. Как мы знаем, на Белля доминирующее влияние оказал и Достоевский, и экзистенционализм. Это все и есть его культурный воздух. Поэтому это не навязчивость — увидеть здесь и «Записки из подполья», и экзистенциальную антропологию, для которой выход в социальность отгорожен таким барьером, который практически никогда не удается преодолеть. Если Вы хотите сказать, что здесь он все-таки преодолевался, то это очень интересно.
Ростовская А.Е.: Там в финале он преодолевался. Там не только одна социальность. Там происходит выход в пространство, где кроме социальности есть и нечто другое. Там и социальность, и семья и т. п. Это переход человека на совершенно другой уровень.
Хоружий С.С.: Тогда это «Записки из подполья» с «happy end» ом. Хорошо, что Вы это озвучили, а дальше мы вступаем на поле дискуссий, к которым м ынаконц и переходим.
Иванова Е.В.: У меня вопрос скорее к Павлу и Андрею. Телесный язык сильно отличается от вербального. В этом смысле это есть выражение чего-то, что мы иногда не можем выразить словами. Мне бы хотелось узнать, для вас как исполнителей, которые владеют этим языком, наше обсуждение для чего нужно? Чтобы еще раз это проговорить словами? Или что? Для чего вам нужно еще такое обсуждение, которое мы сейчас здесь пытаемся провести?
Павел Федосов: Кроме языка у нас других инструментов взаимодействия с вами пока нет. А услышать мне лично очень важно, мы не случайно назвали это событие «Местом встречи». Она была бы неполноценной, если бы мы ограничились аплодисментами и разошлись по домам. Нам очень важно услышать ваш отклик. Поскольку у нас есть для этого только язык, мы пользуемся им.
N 1: Язык является своеобразным оружием, который может влиять на процессы личностного роста, на процессы социальной адаптации и т. д. Принцип расщепленности, который мы сейчас видели в этом действии, отражает богоборческое отношение в самом человеке. И коль скоро мы рассматриваем этот проект с исихастской точки зрения, мы можем увидеть здесь замечательную метафору. Нечто похожее можно увидеть в аналогичном спектакле Романа Виктюка «Непостижимая женщина, живущая в нас». Тут можно провести интересные параллели. Этот спектакль показывает такое же размыкание личностных конфликтов внутри человека в позиции борьбы с какими-либо материалистическими аспектами, материальными благами. В исихастской традиции идет соработничество человека и Бога и его расщепление нацелено на достижение тех вершин, о которых говорил святой Григорий Палама и на обожествление человеческой сущности. Если сравнивать этот спектакль и спектакль Романа Виктюка, противодейство и борьба православия за свое осуществление ничего не имеет кроме языка и молитвы. Православный человек не может взять в руки оружие и защитить себя. Мы бросаем братский народ в Косово, наш президент отказывается от помощи.
Павел Федосов: Как же?! Сорок тонн уже полетело туда.
N 1: Наша защита возможна только с помощью тех принципов, которыми руководствуется Сергей Сергеевич и Павел. Хотелось бы, чтоб они и в дальнейшем находили силы этим мечем хоть каким-то образом святую идею исихазма развивать и направлять ее в противовес тем, кто пытается низложить христианскую традицию. Православие в нашей стране имеет очень размыкаемую структуру, о которой Сергей Сергеевич говорил.
Алексей: На вторую часть вы пригласили нас для чего? Произошло действо, в результате которого для многих из нас произошло личное событие. Мне, например, жалко, что я его потерял. Меня пригласили к разговору, но не к обсуждению теоритизмов о человеке вообще. При этом в зале сидят люди, а разговор идет о каком-то принципиальном человеке, а не о тех, которые здесь присутствуют. Тогда зачем вы пригласили нас к этому разговору? Мы могли похлопать и остаться со своим событием.
Павел Федосов: Простите, но я уже ответил на этот вопрос.
Хоружий С.С.: Простите, но весь формат происходящего события именовался не спектаклем, а заседанием семинара Института Синергийной Антропологии. И последующее обсуждение входило в замысел.
Иванова Е.В.: Павел уже ответил на этот вопрос и сказал, что им важен контакт со зрителями. Возникает вопрос: можем ли мы адекватным языком выразить то, что здесь произошло? Вы сказали, что у нас появился какой-то контакт в результате спектакля. Можем ли мы, не теоретизируя, свои ощущения этого события передать?
Алексей: Я думаю, что мы все можем. Я могу поделиться тем событием, которое со мной произошло здесь. Мне кажется, что можно было сначала поделиться событием, а затем уже перейти к языку и попытке сформулировать то, что здесь произошло. Для меня было большим событием то, что те нейтральные и те сложные ситуации, которые происходят в моей жизни, оказались созвучными с той ситуацией, которая была представлена в спектакле. Ряд вопросов оказались для меня заново открыты. Вот что для меня было событием.
Хоружий С.С.: Обсуждению мы не ставили никаких рамок и, разумеется, личные экзистенциональные впечатления тоже предполагаются и они ценны.
Овчинникова Т.Н.: Я в спектакле очень ярко увидела некоторые психологические феномены, которые имеют место в жизни — некоторые виды защиты, зеркальное отражение и поиск целей. Но мне интересно понятие смысла и соотношение смысла и целей. Был ли изображен смысл всего существования человека? Я либо не увидела, либо не поняла.
Павел Федосов: Я могу обратить Вас к последним двум текстам Арсения Тарковского, использованным в спектакле. «Я рыбак, а сети в море унесло. Мне теперь на свете пусто и светло. И моя отрада в том, что от людей ничего не надо нищете моей. И по всей вселенной я пойду смиренно, тихий и босой, за благословенной утренней звездой.»
Овчинникова Т.Н.: Правильно ли я поняла, что смысл — это некое состояние человека?
Павел Федосов: Я могу только указать пальцем на то, что указал.