Открытый научный семинар: Феномен человека в его эволюции и динамике. 2005-2011
Шрифт:
Скурлатов В.И.: Понимания этого очень близки в разных религиях, только они формулируются по-разному. Человек везде один.
Роберт Бёрд: Буддизм, скажем, считается менее материалистичным в известной мере, чем христианство. Христианское благочестие более «материалистично», чем нирвана, например.
Скурлатов В.И.: Каин и Авель начали с приношения жертвы Богу, один — плодов земли, другой — животных. То есть здесь уже было какое-то распечатывание.
Роберт Берд: Здесь как будто иллюстрируется то, что это находится полностью за пределами человеческого действия. Бог нас создал — мы знаем об этом из Ветхого Завета, но что это для нас значит, непонятно. Мы просто слушаемся приказаний.
Скурлатов В.И.: Древо познания — явная печать. Ее распечатала Ева. Тут, конечно, много аллюзий.
Роберт Берд: Каин и Авель приносят жертву, но там не написано, почему одна жертва была угодна Богу, а другая нет.
Скурлатов В.И.: Это очень интересный вопрос.
Роберт Берд: Да, но мы этого не знаем, а в христианстве мы как будто должны это понимать, потому что от нас это должно зависеть, это наше жертвоприношение. Дело уже не в предмете, а в интенциях.
Скурлатов В.И.: Христос Сам Себя принес в жертву, правда, руками римлян по наущению толпы и т. д.
Роберт Берд: И это меняет, я бы сказал, статус жертвы, но я тут некомпетентен.
Скурлатов В.И.: А Евхаристия — таинство таинств.
Хоружий С.С.: Здесь, видимо, уместно ответить, что концепт печати не был еще формализован до такой степени, чтобы из сказанного можно было понять, где работает этот концепт, а где нет. Априори неясно как ветхозаветная религиозность может соотноситься с тем пониманием печати, которое мы видим у Вячеслава Иванова. Пока что доклад был в поэтическом дискурсе. Законченного концепта не было.
Роберт Бёрд: Я очень признателен за вопрос, но он был отчасти за пределами моей компетентности. Но я должен буду обязательно его продумать.
Хоружий С.С.: Вопрос, конечно, правильный. И для Вячеслава Иванова вопросы древних религий были не посторонними.
Вопрос: Нельзя ли разговор о символе и печати превратить в разговор о том, как особый опыт выявляет ту печать, которая представлена сидящими здесь людьми? Обмен сообщениями — это лукавый разговор. Мы кружимся вокруг да около и не хотим поставить вопрос по существу: насколько мы иконы друг для друга и какого рода опыт вытекает из этой представительности? Такой ракурс устраивает вас?
Роберт Бёрд: Да, мне кажется, что это в духе того, что я говорил. Как в кино или в каком-то изображении, ландшафт может приобрести осмысленность и что-то выразить собой, тогда как в своем естественном окружении он в какой-то мере даже невидим, поскольку не отчленен от окружающего, так же и люди призваны проявить как-то себя, превратить себя как материальное тело в тело смысловое. И тут у нас есть несколько орудий самопроявления.
Продолжение вопроса: Вопрос, собственно, о тактике и стратегии такого опыта самовыражения.
Роберт Бёрд: Да, только я бы избегал здесь слова «самовыражение», потому что это очень претит, когда говорят про искусство как самовыражение художника, поскольку это не значит, что у тебя есть, что выражать. По-русски, это, кажется, носит отрицательный смысл и относится к имитации. Лучше говорить о самопроявлении, то есть о проявлении того, что действительно есть. Здесь, правда, опять возникает опасность проекции. Но в понятии «самопроявление» есть какая-то надежда на уточнение мысли.
Хоружий С.С.: Да, можно одно констатировать: в эту проблематику, когда она будет продвигаться к большей концептуализации, должен быть включен горизонт общения. А это горизонт общения оснащается целым кругом своих понятий. Когда этот горизонт подключится в проблематику печати, тогда сразу возникнет еще ряд понятий.
Аршинов В.И.: Прежде всего, хотел бы выразить свое восхищение и поздравить докладчика. По-моему, он очень удачно нашел концепт печати, я с большим удовольствием выслушал доклад. А Ваш последокладный блестящий диалог помог мне еще более уяснить эвристическую ценность этой находки. У меня есть небольшой вопрос-комментарий. Согласится ли со мной докладчик, если концепт печати мы будем осмысливать в контексте межличностной коммуникации, привлекая сюда понятия, немого может, другого плана — инореференции [отсылка к иному, по Н.Луману] и самореференции? Сам предмет печати, действительно, несет в себе двойное начало, и вы это блестяще показали. Он соотносится сам с собой и с чем-то иным. Но при этом он несет в себе и глубоко личностное и где-то запечатленное начало.
Роберт Бёрд: Это очень справедливо. Когда я начал это продумывать, то обратился к американскому философу Пирсу, разработавшему теорию знака, к которой все рано или поздно прибегают. У него есть символ, индекс и икона. Наиболее реалистичный знак — это индекс, как дым от огня. Это производное от чего-то. И я подумал сначала, может быть я хочу сказать, что икона — это индекс святого, говоря языком Пирса? А потом я понял, что — нет, это не так, что это все-таки «не дым от огня», а след самого огня. В этом следе есть сам предмет, и в то же время его там нет, там есть что-то иное. Какие понятия Вы называли?
Аршинов В.И.: Самореференция и инореференция — это такая двойная процедура самоописания системы. Причем знак в системе контингентен, нельзя сказать, что он однозначно определен. Здесь есть проблема детерминации и случайности, предопределенности и непредопределенности. Случайность может быть именно в печати, по крайней мере, в моем понимании. Причем, заметьте, что в русском языке слово печать коррелирует со словом печаль. Я подумал об этом, когда Вы говорили об инфляции, распаде печати: печать печати и т. д. …