Отличный парень
Шрифт:
— Куда мне идти?
— В тот кирпичный дом…
Дом, в котором жила немка, окружен палисадником, как и все стоящие рядом дома. Роберт с трудом преодолевает несколько ступенек и поднимается на крыльцо. Войдя в дом, он попадает в довольно тесный и грязный вестибюль. Он видит стеклянную дверь. Ветхая занавеска скрывает от любопытных глаз комнату консьержки. Внизу у лестницы находится телефонная кабина. Холл захламлен старой мебелью. Полуразвалившийся комод, драные соломенные стулья, два потертых кресла и шаткий
На всем лежит печать запустения. Роберт раскрывает от удивления рот. Он загляделся на рожковую люстру, покрытую толстым слоем пыли. И тут же чувствует, что кто-то за ним наблюдает. Через стеклянную дверь его разглядывает рыжеволосая толстуха, на вид пуэрториканка. Он кивает ей головой в знак приветствия. Женщина приоткрывает дверь:
— Вы ищете кого-то?
— Я жду даму. Немку.
— Она знает, что вы пришли?
— Да.
— Однако, — произносит с недоверием в голосе пуэрториканка, — она меня не предупредила, что ждет кого-то…
— То есть…
И с раздражением:
— Она паркует свою машину.
Женщина скрывается за стеклянной дверью и тотчас появляется с блокнотом и ручкой в руках. Она пытается соединить на пышной груди расходящиеся полы цветастого халата.
— Ваше имя… — говорит консьержка, — и адрес. Запишите здесь.
— Зачем? — спрашивает он.
— Всякое может случиться… Я должна сообщить куда следует… Я не хочу иметь неприятностей с полицией… Все, кто сюда приходит, оставляют сведения о себе в моем блокноте.
«Должно быть, я попал в бордель», — думает он.
— В этот дом не ходит кто попало, — заявляет с гордостью пуэрториканка.
Он молчит.
— Давно вы знакомы с мадемуазель Хельгой Мюллер?
Наконец-то он узнает имя и фамилию своей спасительницы.
— Мы дружим с ней с детства…
— Вы немец?
— Нет. Француз.
— И как вы могли в детстве подружиться с немкой?
На верхней ступени лестницы появляется длинноволосый молодой человек. Опираясь на перила, он медленно спускается вниз. С усмешкой взглянув на Роберта и кивнув консьержке, он входит в телефонную кабину.
В вестибюль входит немка.
— Здравствуйте мадам Аджеро, — говорит она. — Я привезла своего друга…
Роберт быстро говорит по-немецки:
— Я сказал ей, что мы с вами друзья детства…
— …которого случайно встретила. Мы давно с ним не виделись.
— Жизнь полна неожиданностей, — говорит пуэрториканка.
И настаивает:
— Напишите вашу фамилию здесь.
Она протягивает шариковую ручку Роберту.
— Вы должны написать вашу фамилию и адрес в Вашингтоне. Мало ли что… Я не хочу попасть в историю с наркотиками…
— Вы шутите?
Госпожа Мюллер не скрывает досады.
— Я же сказала вам…
— Вы сказали…
Ее взгляд задерживается на портфеле Роберта.
— Французы… — продолжает она, — они куролесят до самой старости! Я хочу знать его фамилию.
Она указывает на Роберта.
Немного помедлив, он пишет: «Господин Дюпон».
Она заглядывает в блокнот и восклицает:
— Дюпон! Нехорошая фамилия. У нее плохая репутация.
Роберт поворачивается к немке.
— Плохая репутация? Дюпон? Что ей от меня еще надо?
Мадемуазель Мюллер улыбается.
— Неподалеку отсюда находится сквер Дюпон. Ночью в нем собираются наркоманы. Все боятся ходить через него.
— Укажите адрес вашего отеля, — не отстает толстуха.
Эта особа способна позвонить в отель, чтобы проверить точность полученных сведений.
— Я проездом в Вашингтоне, и мне не надо останавливаться в отеле. Сегодня вечером я уезжаю в Балтимор, — говорит он. — Вот там я сниму номер. Вашингтон сейчас переполнен туристами.
— Где вы остановитесь в Балтиморе?
— Где придется.
Мадемуазель Мюллер сует билет в пять долларов в руку пуэрториканке…
— Это вам на ваши любимые конфеты…
Консьержка облизывает губы кончиком толстого языка.
— Мадемуазель Мюллер, вы всегда так добры… Проходите вместе с вашим другом… Желаю вам счастья.
Немка, задетая за живое, возмущается:
— У вас одни только любовные истории на уме. Вынуждена вас огорчить. Это совсем не тот случай. Мой друг здесь, потому что заболел.
— Заболел?
Пуэрториканка встрепенулась:
— Я не хочу неприятностей… В дом нельзя приводить больного француза. Чем он болен?
Роберт едва держится на ногах. Ему безразлично, что о нем говорят: четыре ли у него лапы, кусается ли он или же у него бешенство. У него было лишь единственное желание — поскорее прилечь. Не важно где.
— Пошли, — зовет его немка.
Похоже, что она не робкого десятка. Ее раздражает непробиваемая тупость консьержки.
Она идет впереди. По мере того как они поднимаются вверх, на лестнице становится все темнее и темнее. В конце концов их силуэты тонут в темноте.
Длинноволосый молодой человек в джинсах выходит наконец из телефонной кабины. Почти согнувшись пополам, он прислоняется к стене. Парень окидывает мрачным взглядом консьержку. Толстуха изо всех сил пытается сохранить важный вид. Она вновь запахивает разъезжающиеся на груди полы цветастого халата. Женщина из кожи вон лезет, чтобы заставить себя уважать. Однако все ее усилия напрасны.
— Сегодня ночью у вас было настоящее сборище, — говорит она. — Я напишу вашим родителям. К вам ходит слишком много народа… Зачем? Я-то знаю, что добром это не кончится.