Отпуск без содержания
Шрифт:
Я много курил в то лето, пил каждый день вино, иногда коньяк, ел свежие овощи с рынка, спал по четыре часа в сутки и чувствовал себя четырнадцатилетним подростком, выросшим на улице среди клумб и аллей старого запущенного парка. Я почти не покидал его территории. Здесь я чувствовал себя в безопасности, хотя и видел, что вокруг праздных отдыхающих курортников кипит своя невидимая полукриминальная жизнь не самого благополучного в этом отношении региона. Кавказ всегда населяли всякого рода жулики, мошенники и проходимцы всех мастей, среди которых попадались и настоящие разбойники, способные легко вонзить нож в пьяной ссоре
Надо сказать, что я не слишком осторожничал. Однажды, перебравшая коньяка администраторша гостиницы, в которой я проживал, повела меня в гости к своим друзьям. Объясняла она это свое приглашение тем, что ее старый приятель, которого она называла Сашкой, попал в серьезное положение и ему требуется дельный совет.
– Если ты им понравишься, – приговорила она, – они тебе поверят и ты им поможешь. Ну, а нет, просто посидим, я тебя с хорошими людьми познакомлю.
Люди и впрямь оказались душевными. Ее старый приятель проживал в пристрое в глубине двора большого дома недалеко от центра города. Он практически не вставал с постели, после неудачной операции на ноге. Передвигался он при помощи костылей, и хотя чувствительность конечностей была не нарушена, заниматься собственным здоровьем он наотрез отказывался. Ухаживала за ним его возлюбленная с очень испитым лицом, но с хорошей фигурой и изысканными арестантскими манерами. Позднее я узнал от администраторши, что женщина отсидела десять лет за убийство своего любовника, имела характер вспыльчивый и агрессивный. Администраторшу она ревновала и поэтому откровенно недолюбливала. Между собой они разговаривали исключительно на матах. Мужчина на эти вспышки и перебранки не реагировал, оставаясь абсолютно невозмутимым в любой ситуации.
Когда мы вошли во двор, вся компания праздновала день рождения любимой собаки Люськи. Пришли мы не с пустыми руками и в компанию меня приняли довольно просто, без лишних вопросов, и лишь Сашкина возлюбленная уставилась в меня испытывающим взглядом, пытаясь понять, что я за «фрукт», и чего мне надо. Женщина была уже изрядно пьяна и не считала нужным маскировать свою подозрительность и изображать гостепреимство.
Мы разлили по первой, выпили, закусили и закурили.
– Кого это ты привела, Тонька? Как звать тебя, мил человек?
– Алик! – представился я.
– Алик?! Как мило, – хрипло расхохоталась женщина, – а меня Маргарита Ильинична. Я жена вот это человека. – женщина обняла сидящего рядом на кровати высокого худого мужчину с изможденным лицом и демонстративно впилась ему в губы.
– Какая ты мне жена?! – возразил мужчина. – Ты мне любовница.
– Любовница, жена, нянька, мамка. Мою тебя, белье стираю, есть готовлю, дерьмо за тобой выношу. Так что тебя к нам привело, Алик? Ты часом не мент? А то ты на мента очень похож.
– Алик риелтор. Он из Москвы, отдыхает у нас в гостинице. – вступилась за меня Антонина. – Это я его позвала, может он поможет Сереге советом.
– Мне ничья помощь не нужна. – заявил мужчина. – Мне все по хрену, пусть все будет как есть, я долго на этом свете не задержусь, надоело все.
– Да, ты не торопись в могилу! – рассердилась Тоня – Тут такое дело: у Сереги была сестра в Москве, восемь или девять месяцев назад ее убили. Кто – неизвестно. У нее в Москве две квартиры было – одна двухкомнатная, другая трехкомнатная.
– У сестры есть еще родня кроме Сергея: дети, внуки, брат, сестра?
– Да никого у нее нет – я один. Ну есть еще двоюродная племянница – она нотариусом работает.
– А ты заявление на вступление в наследство писал? К нотариусу ездил?
– Да ни хрена я не писал. У меня племянница этим всем занимается. Я ей генеральную доверенность подписал.
– А, ну молодец, может тебе что-то перепадет.
– Да ни хрена ему не перепадет! – вмешалась в разговор Антонина. – Видишь, в каких он условиях живет! Его как раз родственники эти сюда переселили. Ему весь дом по наследству принадлежал, но они его уговорили поменяться на квартиру за железной дорогой, ну и каморку эту выделили, чтобы он здесь доживал. Ждут когда он своей смертью помрет и все им достанется.
– Слышь, Тонька, что ты не в свои дела лезешь? – вмешалась Маргарита Ильинична. – В другой раз поговоришь. У нас сегодня день рождения Люськи – давайте за ее здоровье выпьем!
– А кто это? – поинтересовался я у почтенной публики.
– Собачка наша. Ровно год назад приблудилась.
– Это та, что меня на входе облаяла?
– Да она никого сроду не укусила, это она от страха. Но преданная – если кто руку на хозяина поднимет – загрызет нахрен. Люсечка-Люсечка, иди к нам!
– Не пойдет. – сказал Серега. – Боится. Чужой в доме.
– Так ты и вправду риэлтор? – переключила на меня внимание Маргарита Ильинична. – Смотри, меня еще никому обмануть не удалось. Глаза у тебя добрые, вроде, но что ты за человек я понять не могу. Выпьешь с нами за Люську?
– Почему нет? Давайте выпьем. Мне только Тоню до дому надо довести, я матери ее обещал.
– Это ты зря обещал. Тонька после смены обычно дома не ночует. Правда, Тонь? Гуляем сегодня?
– Гуляем. Так что скажешь, Алик, какой совет дашь, умный человек. Или ты не так умен, каким кажешься?
– Выходит, Тоня, тебе за Серегу замуж нужно выходить. Есть у Сереги паспорт? – зашел я с козырей.
– Ты что, с ума что ли сошел? Серега мой друган. Я за него замуж не пойду. – возмутилась Антонина.
– Ну и зря. Дело твое. Жить с ним можешь не жить, а вот по закону ты могла бы его делами заниматься.
– Это ты что ли Тоньку за моего Серегу сватаешь?! – возмутилась Маргарита Ильинична. – Я сейчас этой бляди все глаза выцарапаю!
– Вы, Маргарита Ильинична, не беспокойтесь раньше времени – успокоил я женщину, – дело тут требует юридической формы, а содержание все останется таким же, как и прежде. Вы же за Сергея замуж выйти не можете? Вы с мужем разводиться не собираетесь, я так понимаю.
– Да, я женщина замужняя, у меня квартира, семья, дети. Мне жизнь свою заново начинать не с руки.
– На кой хрен мне жениться! – подал голос Серега. – Мне и так неплохо живется. Сколько проживу – все мое, я свое отжил.
– Да не отжил ты свое! – вмешалась Тоня. Ты же на четыре года меня всего старше, я Алика ровесница.
– Да, ладно, – удивился я – тебе, Сергей, что ли шестидесяти нет?
Мужчина и впрямь выглядел как глубокий старик.
– Пятьдесят восемь мне. Это болезнь меня подкосила. Но все, что ниже пояса у меня еще работает будь здоров!