Отражение стрекозы
Шрифт:
Хваён расстроилась и, как обычно в своей манере, опустила голову. В этом она походила чем-то на Муёна. Я стала махать руками, успокаивая её:
— Не расстраивайся, тут ничего такого нет. Я всего лишь хотела знать, в чем их подвох. Верно, госпожа Сон? — я перекинулась на Хани, ожидая наконец-то ответа.
— Что-то тут жарковато немного, надо приоткрыть дверь, — Хани «незаметно» сменила тему. В хитрости ей точно не было равных.
Я с сожалением сдалась и присела на место посередине Хваён и Хани. Как удачно, служанка пришла с чаем в этот момент, не развивая тягущую атмосферу перекидывания
— Госпожи, можно зайти?
Хани разрешила, и служанка принесла горячий чай и пунъоппан. Мои глаза от удивления настолько расширились, что зрение, казалось, во много раз улучшилось. Я взяла мучную рыбку и удостоверилась в реальность увиденного.
«Откуда здесь уличная сеульская вафля, точнее, он же изначально японский? Откуда?»
— Госпожа Мирэ, вам не нравится пунъоппан? Мне позвать служанку?
— Не… не в этом дело. — Я взяла сладкого леща и показала ей. — У вас давно готовят пунъоппан, Хваён?
Хани всё слышала и, как хомяк, с удовольствием в обе щёки ела сладость и следила за шоу «А что это?». Временами она попивала чай.
— Давно ли едим пунъоппан в Хватане? Не так давно, наверное. Пару лет назад ван и послы из Дэиля пришли к соглашению мира, вся столица праздновала. Тогда дэильские торговцы впервые показали пунъоппан. Праздник длился три дня, и за это время очередь за ней не уменьшалась.
— Вот как… Эй, Хани, да ты всё съешь! Тут всего три штуки осталось.
— Ты жалеешь для меня еду? Их всего-то было восемь.
— Вот верно! Ты съела пять. Тебе не стыдно, хомяк?
Пока мы дрались за тарелку, Хваён вновь запустила мозговой процесс. Порой ей приходилось больше времени, чтобы понять нас. От современных привычек и фразочек все-таки нелегко избавиться. И вот она, не найдя логических связей, как маленький ребенок поинтересовалась:
— А что такое хомяк?
Мы перестали драться и с шоком взглянули на неё.
— Тут вообще есть хомяки? — как можно тише спросила я у Хани. Жить в неизвестном мире, тем более похожим на древнюю Корею, мог превратить меня в настоящего бомжа. Хоть я и прожила восемь лет в Корее, плюсом пару годков в младенчестве, это не увеличивало знаний по истории, культуре и мифологии. Мне всегда приходилось сдерживаться от английского, чтобы внезапно меня не сочли ведьмой. Поэтому в таких вещах я однозначно доверяла Хани. Как писательница, она знала намного больше, чем среднестатистический человек. Такова сила написания сюжетов.
— Есть, но ещё не одомашнены.
«В ней можно было не сомневаться. Как и то, что…»
— Тогда ты точно знаешь значения рисунков, Хани! Быстро рассказала, что это?
— Ай-яй, громко же, Мирэ! — Хани, надувшись, стала потирать ухо. Она хотела сматериться во всю силу мата, но сдержалась перед маленькой Хваён. — Да не знаю я, не знаю!
— Правда, что ли? — недоумевала я от неожиданного признания.
«Не лжет ли она?»
— Ха-ха, — засмеялась Хваён, придерживая ладонью рот. Было такое корейское правило этикета: не показывать глубоко рот и зубы во время смеха или поедания пищи.
«Михва похожа на Корею. Неудивительно, что привычки такие же».
От заразительного смеха Хваён мы засмеялись
***
(Йенгук)
Я перебирал документы с накопившимися делами, что принёс Муён. Их нужно было закончить в ближайшее время, чтобы полностью сосредоточиться на убийствах. Родственники убитых янбанов постоянно присылали письма во дворец с требованием решить дело быстрее. Моё влияние и статус был не мал, поэтому по большей части страдали чиновники рангом ниже. В такой ситуации идеально подходило выражение: «Киты дерутся, а у креветок спины трещат[1]». Не хотелось бы однажды проснуться с ножом в спине.
[1] Киты дерутся, а у креветок спины трещат (?? ??? ?? ? ???) — означает, что при столкновение сильных, страдают подчиненные.
«Посмотрите, этот демон Хосок решил убить меня. Решил свалить все проблемы мне, отигреть».
Я прикрыл лицо от начинающейся боли в голове. Опустив взгляд, из всех свитков один выделялся сильнее. Раскрыв его и прочитав отчёт Шина, я не мог поверить глазам.
«Как я мог забыть об этом? Совсем отвлекся, находясь в окружении странных шаманок. Надо подумать. — Муён бесшумно зашёл в комнату и поставил на стол новые дела. — Однако прежде решим старое. — Спокойно, как мог, я вздохнул, успокаивая внутренний огонь».
— Господин, вам принести макколи?
Я посмотрел на него, готовясь дать положительный ответ, как издалека послышался женский смех. Среди них выделялся один.
«При мне она ещё так не смеялась… Каково это быть её единственным вниманием? Смогу ли я привлечь её?»
— Господин Ким, мне попросить их прекратить шуметь?
— Не надо. Нам надо побыстрее разобраться с этой кучей.
Вместе мы посмотрели на будущую работу, готовую сломать стол. Женский смех прекратился, и головная боль стала накапливаться. Муён невольно скривил лицо, честно показывая чувства наружу.
— Не хмурься, Муён, быстрее постареешь. Эту роль я беру на себя, — заново прочитав отчёт Шина, внезапно пришла гениальная идея, способная подольше провести времени с ней.
«Однажды посмотри на меня с искренней улыбкой, даже если она и не будет иметь отношение ко мне».
***
— Это так смущающе говорить в первый раз кому-то, но я до сих пор не могу свыкнуться с тем, что вижу будущее через сновидения. Поэтому на рынке я так глупо убежала, захватив брата: я увидела нашу встречу во сне. И на мосту с Мирэ тоже видела… — призналась Хваён, держа меж двух ладоней пиалу с остывшим чаем, пока мы чуть не подавились от шока.
«Стоп, тут же ничего нет удивительного. Это рассказывалось в сцене Чхильсока», — я осторожно вытерла платком рот от жидкости.
— А ещё… — По лицу Хваён было видно, что она и хотела что-то рассказать, и в то же время не могла перебороть страх осуждения с нашей стороны одновременно. — Госпожа Сон недавно узнала об одном прошлом предсказании, а вы, госпожа Мирэ?
Я сначала не поняла, о чем идет речь, но после пришло осознание, что она об убийстве сына пэкчжона. Чтобы Хваён могла дальше без боязни раскрыть истинные чувства, мне пришлось скрыть правду и покачать отрицательно головой. С моей стороны, я также не хотела портить отношения между Хани и главной героиней. У меня не было права влезать туда, куда не следует.