Отрицательный отбор
Шрифт:
Необычайно тихо для большого города. С нижней улицы под горой доносятся звонки трамваев. Огромная клумба во весь двор. Да и весь Львов -- огромный цветник. Розы только что полили, запах прибился к земле. Вдоль забора из дикого камня шпалеры цветущего жасмина. Он пахнет и после полива. Царство диковинных ароматов. Неуловимой горчинкой отдает кусок паляницы, что я откусил. Сладкими травами и черносливом отдаёт дымок сигареты.
Потом песня, вживую, а не из радио:
Цвитэ тэрэн, цвитэ рясно,
Та й цвит опадае.
Хто в любови не знаеться,
Той горя не знае.
Поют в окне второго этажа две черноволосые смуглянки, очаровательно чисто. Два парня остановились послушать.
– - Чья эта гуцулочка слева?
– - Влада Матяш. За ней Петро с автобусного увивается.
– - Эй, Володимера, теперь навсегда моей будешь!
– - Я вольная, ничьей влады над собой не знаю.
* * *
Галичанскую мову я услышал в Раве-Русской, провинциальном городке на самой границе с Польшей. Там я вдоволь налюбовался на контрольно-следовую полосу и колючую проволоку на погранпереходе. У меня на улице десять попросили показать документы и спросили, с какой целью я оказался в пограничной зоне? И понял, что даже червяком проточиться через границу не удастся.
Зато узнал, что западенцы не целуют в губы, а цёмают в бусю, а детей просят дать буську. Гулящих девок называют шлёндрами, потому что они шлёндрают туда-сюда. Мужики носят сподни, а не штаны. А забросить нужную вещь и забыть, где она, называется запердолить.
Господыни застилают столы обрусами-скатертями, а канапы-диваны -- красивыми капами-покрывалами. Завешивают окна ладными фиранками-занавесками, жарят на пательне пляцки з бульбы -- драники.
В свободное время кобеты-бабёнки, сидя в удобном фотеле-кресле, мечтают о сличном ковАлере. Мэта-мечта -- дождаться часа, когда она сможет сделать шлюбную фрызуру-причёску, насмарувать пысок или намурзюкать пысочку, то есть напомадить губы, обуть мешты на обцасах, это туфли на каблуках, надеть платье с открытыми раменами-плечами и вельон с пацьорками, фату с бусинками. А после -- устроить дефиляду-гулянку, дома поднять келишки-рюмки за молодых.
Все эти словесные ошмётки из польского языка и идиша я встретил и на западе Белоруссии, разумеется, с учётом местной фонетики и в более приглушённом состоянии. Шильда -- вывеска, цетлик -- чек. Разве что я в Белоруссии не застал утвердительного "добже", как в Раве-Русской, зато там деревенские пацаны колесили на роверах-велосипедах и могли при случае дать по зембам-зубам. И культура там была почти что деревенской.
А на Галичине файная кобета живёт в городском доме под стромким дахом-крышей, держит свои колечки-перстёнки, корали, бусы-пацерки из янтаря-бурштыну в шуфляде, выдвижном ящике, в гайтанчике из оксамита-бархата. Любит посидеть с колежанкой-подругой за филижанкой гербаты, попросту чашкой чая, в маленькой кнайпе-кафейной или кавярне, где никогда не подают алкоголя. Даже ликёром или ромом не сдабривают каву-кофе.
В западных частях Украины и Белоруссии вы и по сей день найдёте фотографии предков, файных хлопцев, отъехавших на заработки в город. На всех фото лишь одна классическая поза: европейская шляпа набок (не селянский капелюш), нога поставлена на табуретку, чтобы родные видели новые сапоги (не лапти и не постолы). Левая рука покоится на выставленной коленке, чтобы все видели зегарек-часы. А сам мондрый хлопак, умный парёнёк, в костюме и при галстуке, что той пан. Западники, что хохол, что бульбаш, веками равнялись по панской Польше на Западную Европу. Любовь к русскому языку в советское время -- просто дань конъюнктуре, позволяющей сесть в клятой Москве на хлебную должность и перетянуть за собой полхутора родни.
По себе знаю, что называть западенцев частью выдуманного большевиками "триединного русского народа" это всё равно, что ждать преданности от волчонка, которого ты выкормил ещё слепым из бутылочки через соску. Сколько волка ни корми, он всё равно в лес (Европу) смотрит. Спиной к нему не поворачивайся. Если сам не нападёт на тебя исподтишка сзади, то пойдёт служить в полицию к захватчикам -- румынам, полякам, немцам или запишется добровольно в миротворческий корпус, чтобы охотится за русскими партизанами в демилитаризованной зоне ответственности ООН где-нибудь между Екатеринбургом и Курганом. И поверьте, будет делать это умело, с отвагой и уверенностью в своей правоте. Потому как эти москали всему миру обрыдли одним своим существованием. Они всё в мире заколомутили, рассказали неграм и арабам, что лучше быть свободными, чем рабами. И развалили мировую колониальную систему, при которой европейцам тихо и ладно жилось. Русские во всём виноваты. В этом никто из "братских народов" не сомневается.
Классические новоделы украинского и белорусского "языков" добротно сляпаны на селянских диалектах польского языка, которым дворня пользовалась на панском подворье. После развала СССР они уже смело дошли до "кляссы", "лямпы" и "глёбуса". Эдакая подделочка под независимые народцы, включая подкарпатских русов, которым ближе и роднее венгр, а не таёжный русак. И вообще причём тут братья-славяне и вся православная братия, если уж обобщать? Не было ещё такой войны, чтобы освобождённые русскими от турок болгары не воевали против России. Одноверные русским румыны добросовестно помогали немцам брать Сталинград, причём хорошо воевали, по воспоминаниям фашистов. Чехи поставляли немцам против русских танки и механиков-водителей, не говоря уже о стрелковом оружии. Так где вы родственичков для русских увидели? Наверное, в запойных глюках. И по сей день любой немец благосклонней отзовётся о русских, чем братушки-славяне и православные одноверцы -- греки, румыны, молдаване и грузины.
* * *
Меня опять потянуло не в ту сторону, и вот возвращаюсь к своей истории. Деньги на каву, гербату и пыво заканчивались, бесконечно вкусным воздухом львовских кавярен и кондитерских сыт не будешь. Я горняк по специальности, горнопроходчик-маркшейдер. Устроился на угольную шахту на Волыни. Прав был дядя Феликс, не шахта то была, а шахтёнка-копанка, ни одной лавы-тысячницы. Пласты по полметра в толщину, а захват рабочего органа добычного комбайна -- больше метра. Половины пустой породы отцеживается на обогатительных фабриках. Слёзы, а не дОбыча.
Но именно на шахте я познал эта заведёнку западенцев-рагулей -- гуртом добре й батьку бити. За мои попытки заговорить на мове, надо мной смелись. Я для них был намоскаленный хохол, чужой и совсем пропащий. Галичане слишком напоминают чурок в армии. Когда узбек или другой сарт среди русских один -- он мировой паренёк, пусть даже и таджик. Но когда их много, русским мало не покажется. Сначала газават, а потом халифат. Что-то мне в этом видится слишком мало от европейского сознания. И ещё поразило, что руководство шахты до горного мастера -- все принципиального говорили по-русски, "чтоб свою образованность показать".