Отряд
Шрифт:
На следующий день отделение Стара прибежало на полигон первым. И побеждало почти во всех соревнованиях.
Так прошли первые четыре тренировочных дня. Теперь мне кажется, что они были самыми простыми и светлыми. Ребята быстро привыкали к новой жизни, уставали каждый день, но терпели и старались. Но затем настал день, который многое изменил.
Продукты стремительно убывали, тренировки сильно прибавили парням аппетит. Пора было отправиться к лесным людям и просить у них крупу. Мы решили, что со мной пойдёт полностью одно отделение – поможет дотащить еду, да и лес посмотрит, всё-таки в нём никто из ребят никогда не бывал. Стар предложил бойцов под
Густой лес начинался в десяти километрах вниз от дома. Вначале среди голых каменистых склонов появлялись отдельные деревья, потом их становилось больше. С каждым километром вниз они росли всё ближе к дороге, а вокруг появлялся кустарник. Чем дальше под гору, тем больше заросли превращались в непроходимые дебри, деревья поднимались всё выше, а заросшие ими склоны всё теснее жались друг к другу. Ещё через несколько километров идти по лесу уже не было никакой возможности – только по неширокой каменистой, буквально пробитой нашими предками в горах дороге. Она петляла по лесу больше сорока километров и выводила в долину, на земли крестьян.
Это был единственный путь из Белого города к людям, и он давно зарос бы, но за ним следили лесные люди. Наши ближайшие соседи считали себя первым народом, появившимся в этих краях. По их легендам, мы произошли от них так же, как землепашцы и мастера, живущие в долине, только наша короткая память не сохранила этого. Лесные люди считали священным долгом хранить дорогу между своими потомками, забывшими, что они братья. При этом они всегда были убеждёнными противниками любого вида насилия, точь-в-точь как наши предки и многие из современников.
Поэтому я сомневался, выйдут ли они к нам навстречу. По представлениям жителей леса, человеком с оружием владеют демоны зла, а с ними общаться нельзя. Демоны могут овладевать человеком, заставить делать его страшные вещи и потом уходить из него. Человек иногда может справиться с ними, но чаще всего – нет. А вот если он бросит оружие на землю, то через какое-то время лесные могут и поговорить с ним, хотя бы издалека.
Я рассказывал об этом бойцам, пока мы спускались с гор в лес. Всё вокруг казалось мне спокойным, знакомым и совсем не предвещавшим беды. Ребята с удивлением и восторгом разглядывали уходящие вдаль, заросшие ущелья, огромные деревья, шумные ручьи, почти водопады, пробивающие себе путь вниз по склонам, редкие зеленеющие поляны то с одной стороны дороги, то с другой. Эту красоту парни видели в первый раз, и мне было жаль своих земляков, безвылазно живших в горах и хранивших от всех тайну нашего города.
Мы зашли в лес совсем далеко, когда деревья вдоль дороги на время уступили место густым тёмным кустарникам. Птицы, до сих пор спокойно наблюдавшие за нашим движением, вдруг закричали и захлопали крыльями, взлетая в небо. Я присмотрелся, надеясь заметить животное, которое могло их спугнуть, но вдруг раздался звук хлопнувшей тетивы. Я машинально пригнулся и прикрылся щитом. Стрела вжикнула мимо, и сзади кто-то вскрикнул от боли.
Димон закричал:
– Бро ранен!
Я мельком оглянулся и приказал:
– Закрыться щитами и прижаться плечом к плечу! Готовиться к атаке!
Однако нападавших ещё не было видно. Стрелы продолжали лететь в нас, но теперь только гулко впивались в дерево щитов. Я не отрывал глаз от леса и наконец разглядел в зелени, совсем недалеко, поднятые радостно вверх руки и довольное лицо молодого крестьянина. Кто-то с той стороны приказал: «В атаку!» и лес наполнился боевыми воплями, а кусты ожили. Когда врагам оставалось до нас метров пятьдесят, я выскочил им наперерез. Ярость охватила меня, как всегда в такие минуты, не оставляя времени на раздумья. На ходу ловя щитом стрелы, я в два шага оказался рядом с первым противником и рубанул его. Вслед за ним появились другие, и я кидался на каждого со слепой ненавистью. «О чём ты думал, дурак? – спросил меня позже Разведчик. – А если бы там оказалась сотня? А вдруг ребята дрогнули бы?» Ни о чём таком я тогда думать не успевал. Захотелось закрыть собой парней и разогнать невесть откуда взявшихся врагов. Остановился только после того, когда вокруг остались одни раненые и убитые. Птицы с криками продолжали кружить над деревьями, а с дороги позади меня доносились звуки боя. Я кинулся обратно.
Парни прижались друг к другу, закрываясь утыканными стрелами щитами, и отбивались от десятка нападавших солдат. Я вылетел на врагов сзади, прокричал: «Рубите их! Деритесь!» – и кинулся в новую схватку. Ребята осмелели, и Димон первым поспешил мне на помощь, за ним Комп, Говор и даже Пси. Враги продержались недолго. Димон кричал и орудовал мечом, как дубиной, отведя далеко в сторону щит, Комп сжал зубы и часто-часто махал оружием будто боялся остановиться. На лице Говора застыла коварная улыбка – нанося каждый удар, он старался обмануть врага. Но первым убил неприятеля Пси. Вначале прятался от него за щит, но потом как-то странно, сбоку, будто невзначай, рубанул нападавшего, глубоко попав ему под рёбра. Когда враг падал, Пси в страхе отпрыгнул в сторону, боясь запачкаться его кровью.
Теперь я видел, что ребята были повыше крестьян ростом, двигались быстрее, хотя и побаивались, а главное их оружие пробивало всё, что встречали на пути – щиты, невзрачные кожаные доспехи и даже мечи. Двое нападавших попытались убежать, но Димон и Говор догнали их и зарубили, не слишком понимая, что делают. Я не успел дать им команду остановиться и пожалел об этом, надо было взять пленного, чтобы допросить. Парней трясло от возбуждения, глаза их горели. Тяжело дыша, они смотрели на валявшихся кругом врагов, на лес, и были готовы кинуться на любого, кто оттуда ещё покажется. Несколько минут спустя мы убедились, что остались одни, и я приказал:
– Делаем носилки и уходим! Димон, рубите деревья на жерди и шевелитесь, не стойте!
А сам подошёл к Бро. Он лежал на дороге неподвижно, из шеи бойца торчала стрела. Не оставалось сомнений, что погиб он быстро – была пробита сонная артерия. Я нагнулся, отломил у стрелы оперение и вытащил её. Простая крестьянская стрела, наконечник только чуть шире обычного. Земля вокруг была залита кровью.
Потом пошёл посмотреть на нападавших. Тринадцать человек, почти все убиты и лишь трое тяжело ранены. В лесу я перебил ещё семерых. Итого двадцать солдат, или два десятка. Маловато оказалось для того, чтобы победить наше отделение, а вот со мной одним могли и справится. Это были разведчики нашего противника, которые заметив нас, решили устроить засаду. Но неверно оценили наши силы, решив, что раз нас меньше, то справятся.
Ребята тем временем соорудили носилки, как учил Разведчик, уложили на них Бро и ждали приказа. Когда мы уходили, я всё время оглядывался, не покажутся ли лесные люди. Но было ясно, что они слышали наш короткий бой, может, даже видели его, и поэтому говорить с нами сегодня ни за что не станут. По дороге в отряд я думал о том, как воспримут остальные гибель первого товарища. Дрогнут или нет? Всё время всматривался в лица окружавших бойцов. Они уносили тело Бро сосредоточенно, хмуро и быстро.