Отстойник
Шрифт:
– Очень, - сквозь зубы цедит девочка.
– Тебе к врачу надо.
– Наверное, - соглашается она. Внезапно понимаю, она терпит нешуточную боль, вероятно, ей сломали рёбра.
– Встать сможешь?
Она неуверенно кивает, приподнимается, лицо сереет от боли, но она даже не пикнула, лишь губу прокусила до крови.
– Встанет она, - вздыхаю я, подхватываю на руки. На этот раз она вскрикивает от боли.
– Терпи, малыш, - ласково говорю ей, - сейчас скорую вызовем. Тебя как звать, боец?
– Катя, - прошептала она.
Ну
– Гражданин, положите девушку на землю!
– слышу властный голос.
Оборачиваюсь, на меня смотрят два милиционера, рядом с ними мельтешит Вика: - Это Кирилл, он эту девочку спасал, - пищит она.
– Разберёмся. Тебе русским языком говорят, положи её на землю, - требует страж порядка.
– У неё рёбра сломаны, необходимо скорую вызвать.
– Разберёмся. Тебе говорят, положи её на землю!
– Ей больно будет.
– Ты что, дебил, не понимаешь русского языка?!
– один из постовых расстегивает кобуру.
– Не спорь, - закатывая глаза от боли, - шепчет Катя.
– Уж нет!
– взъярился я.
– Это Кирилл, он с хулиганами дрался, - пытается мне помочь Вика.
– Слушай, цаца, шла бы ты ...
– глянул на неё мутным взглядом сержант.
К моему немалому удивлению, Вика, шмыгнула носом и поспешила уйти.
Катя вывернулась из моих рук и сползает на землю, присаживается на корточки, глаза закрыты от боли.
– Документики!
– требует сержант.
– Нет у меня их, - я взмахиваю перед их носом разорванным паспортом.
У меня его быстро вырывают из рук.
– Это не мой!
– в отчаянье пытаюсь доказать им.
– Так, - рассматривает его один из сержантов, - не твой, говоришь? Как тебя та девица назвала? Кириллом! Правильно?
– Ну да, - не понимая в чём тут подвох, - соглашаюсь я.
– Читаем, выдан ... так, ага ... на имя Панкратьева Кирилла Гавриловича. Что, скажешь?
– ухмыляются постовые.
– Верно, меня звать Кириллом ... но фамилия моя Стрельников, отчество - Сергеевич.
– А что у тебя в карманах?
– бесцеремонно шарят по телу, выдёргивают пачку денег, в изумлении трясут её перед своими рожами: - Триста двадцать рублей, откуда?
Катерина открывает глаза, в них мелькает недоумение, затем, брезгливо кривится, глядя на меня: - Это я ему дала, - словно выплёвывает она и мне становится не по себе, она решила, что я прикарманил её деньги.
– А у тебя, откуда, столько?
– заинтересованно спрашивает один из сержантов.
– Нашла.
– Очень интересно.
– Не слушайте её, это мои деньги, - заявляю я. Катя, ничего не понимая, смотрит на меня.
– Тоже нашёл?
– заржал как мерин сержант.
Я понял, влип: - Послушайте, вы меня с кем-то путаете. Этот паспорт не мой, я студент ...
– меня жестоко бьют под дых, затем волокут в милицейский участок, а Катю так и оставили сидеть у забора. В участке некоторое время меня с удовольствием
Молчу, на глаза опускается чёрная муть, умеют бить, паразиты, все почки отбили, сволочи, я едва не теряю сознание от боли.
Внезапно открывается дверь, на пороге, как чёрт из табакерки, возникает военный патруль. Капитан отлипает от меня: - Чем обязаны?
– нехотя поднимается им на встречу.
– Нам нужна помощь, - с брезгливым видом осматривается капитан-лейтенант.
– Всегда рады. Выкладывайте, что у вас?
– Вот, гляньте список. Здесь все кто скрывается от призыва.
Капитан берёт в руки, читает, лицо озаряет счастливая улыбка: - Панкратьев Кирилл Гаврилович. Вам крупно повезло, забирайте, - кивает в мою сторону.
– Действительно, как неожиданно, - с любопытством склоняется капитан-лейтенант, - это и есть Панкратьев?
– Стопроцентный!
– Давно его ищем. Ну что дружок, приплыли, - ухмыляется капитан-лейтенант, - бойцы, берём его под руки и смотрите, чтоб дёру не дал, - приказывает он патрульным.
А вот теперь по-настоящему приплыли, с горечью усмехаюсь. Доказывать, что я не Панкратьев не стал, уж очень сильно почки болят.
Вот так я попал в армию под чужой фамилией. И не помогло мне долгое доказывание военкому, что я сам почти офицер, и служить пойду с удовольствием, но под своей фамилией. Посмеялись, покрутили пальцем у виска и дали уведомление некой семье Панкратьевых, что их сын призван на действительную военную службу. Естественно, от них тишина. Представляю, как они удивились и обрадовались. Можно сказать, настоящий подарок судьбы, но ... не для меня.
Под конвоем доставляют в Симферополь для заключительного медосмотра, это чисто для проформы, о моей судьбе уже определились. Ещё раз прошёлся по медицинским кабинетам, полчаса стоял с раздвинутыми ягодицами, пока симпатичные медсёстры бегали за пирожками, затем веду беседу с полковником медицинской службу.
– С виду ты неплохой парень, зачем от призыва скрывался?
– Даже и не думал, недоразумение получилось.
– Бывает. Женится, наверное, хотел?
– Упаси боже, я ещё молодой!
– Тогда зачем бегал?
– Помимо бега, ещё и каратэ занимаюсь, - съехидничал я.
– В том-то и загвоздка. Парень спортивный, не глупый, с мозгами всё в порядке, такие наоборот хотят служить, часто просятся в ВДВ, на границу. А вот куда тебя пристроить?
– грузный полковник внимательно смотрит мне в глаза. Выдерживаю его взгляд. Хочется рассказать ему, что я не тот за кого меня воспринимают, но уверен, мне не поверят, как не верили и в прошлые разы. Будет возможность, отправлю письмо матери, успокою её. Наверное, она считает, что со мной произошло нечто страшное. Может, у неё получится доказать, что я не он.