Отважная лягушка
Шрифт:
В нижней части склона располагалось поле с торчавшей из земли неровной стерней, чувствительно коловшей ступни даже сквозь толстую кожу подошвы мокасин. На его границе девушка чуть не упала в узкую канаву, за которой оказались посадки другой сельскохозяйственной культуры. Судя по более мягкой почве и попадавшимся время от времени неглубоким ямкам, тут росла то ли репа, то ли свёкла, то ли ещё какой корнеплод. Только не картошка. Её в этом мире Ника ещё не встречала.
Это поле подходило почти вплотную к частоколу. Только за пару шагов от него начиналась полоса нетронутой земли, поросшей
Окружавшая обширную усадьбу Сфина Бетула стена не имела ни башен, ни смотровых вышек. Лазутчица сделала солидный крюк, чтобы подойти к ней с противоположной, не освещённой стороны дома.
Музыка к тому времени смолкла, и до неё доносился невнятный шум голосов и звон посуды. Стараясь ступать как можно тише, путешественница двинулась вдоль забора, пытаясь заглянуть в зазор между брёвен.
Увы, местные плотники хорошо знали своё дело. Ровно оструганные, заострённые кверху колья плотно примыкали друг к другу, а сквозь иногда попадавшиеся узкие щели ничего не удавалось рассмотреть.
По мере приближения к воротам Ника двигалась всё медленнее, аккуратно ставя ногу на всю ступню. За тяжёлыми створками на массивных бронзовых петлях лениво переговаривались караульные.
– Наконец-то тихо стало, - ворчал глуховатый басок.
– И как только господину может нравиться этот звон и пиликанье?
– Лучше поблагодари богов, что он приказал Мурилу язык вырвать, - мрачно хмыкнул собеседник.
– А то бы он до сих пор орал.
– Да, - опасливо вздохнул первый охранник.
– Кол ему толстый поставили, долго умирать будет.
Застывшая в двух шагах девушка нервно сглотнула. С одной стороны, ясно, что с артистами ничего не случилось, и это хорошо. Но с другой...
При одной только мысли, что человека насадили на кол, словно какого-то коллекционного жука, путешественницу передёрнуло от страха и отвращения.
– Сам виноват, - наставительно пробасил первый караульный.
– Нечего на хозяйских мальчиков заглядываться. Не для простого раба медок.
– Может, он и не заглядывался, - вполголоса возразил приятель.
Воспользовавшись вспыхнувшей дискуссией, лазутчица на цыпочках миновала засыпанную мелким щебнем дорогу. Увлечённые беседой, сторожа не обратили внимание на тихий шорох камешков под ногами в мягких мокасинах.
"Ну и порядочки!" - качая головой, думала Ника, пробираясь вдоль забора и всё явственнее различая отдельные голоса, женский смех и даже треск сосновых поленьев в кострах.
Внезапно заговорил Гу Менсин, и с первых же слов девушка поняла, что уже слышала их ранее. Она торопливо зашарила по ограде, пытаясь отыскать хоть какую-нибудь дырочку.
Артисты неоднократно представляли драму "Виталаса" на строгий суд взыскательной канакернской публики.
"Странно, - хмыкнула про себя путешественница.
– А мне про какую-то "Гарсону - царицу псоглавов" втирали. Что-то тут не так".
К сожалению, первая более-менее подходящая щель позволяла увидеть только большую каменную беседку с колоннами, украшенными гирляндами из цветов,
Внутри вокруг полукруглого стола на высоких ложах вальяжно расположились какие-то люди, очевидно, Сфин Бетул со своими гостями. Зазор оказался слишком узким, чтобы рассмотреть их как следует. Зато Ника прекрасно видела обнажённых рабов обоего пола, таскавших блюда с разнообразными кушаньями, расписные амфоры и серебряные тазики с водой для мытья рук.
Выругавшись про себя, она продолжила исследовать частокол и вдруг сообразила, что Гу Менсин вдохновенно, с большим чувством читает монолог влюблённого юноши.
Вспомни, как горячо, с каким я присутствием духа
Клялся Диолой самой, чтобы уверить тебя!
Сердцем, любимая, чист я, мои благородные клятвы
Полны любви и надежды на счастье с тобой!
Ты же меня наградить изволь за такую любовь:
Нынче со мною, смуглянка, ложе ты раздели!
По ходу пьесы главный герой сейчас ожидает возлюбленную на берегу моря. Выбор столь пожилого актёра для данной роли показался путешественнице немного странным. Наконец, она отыскала щель, через которую увидела небольшой, ярко освещённый помост, где, выжимая из зрителей слезу, прочувственно вещал Гу Менсин.
– Господин Сфин Бетул!
– капризно вскричала какая-то женщина.
– Сколько можно мучить несчастного влюблённого?
– Да, да!
– с пьяным смехом поддержали другие гости.
– Пусть приведут невесту!
Очевидно, хозяин поместья сделал какой-то знак, потому что глаза старого актёра вспыхнули нешуточной страстью, а губы растянулись в плотоядной улыбке.
Два голых раба в тяжёлых ошейниках и уродливых масках ввели на помост большую чёрно-белую свинью.
При виде её Гу Менсин стал срывать с себя одежду, а Ника отшатнулась от ограды, чувствуя подступившую к горлу тошноту.
Так вот какого рода "представление" потребовал мерзавец от несчастных артистов.
"А всё из-за того, что ты денег пожалела", - злобно прошипел кто-то в глубине души.
Визжала свинья, ржали, любуясь гнусным зрелищем, гости, а Ника почти бегом мчалась в сторону виноградников, не в силах слушать эту адскую какофонию.
К отвратительному чувству вины и жгучего стыда за свою жадность примешивался дикий страх. Здешний мир открылся ей новой, ужасающей в своей неприглядности стороной. Беспредельная, не знающая удержу самовластность одних и полная беззащитность других.