Отважная лягушка

Анфимова Анастасия Владимировна

Легионеры, стоявшие в первой шеренге тут же стали отдавать распоряжения. И только после этого их оперённый начальник спустился с горячего скакуна на грешную землю. Тут же подскочил молодой воин с круглым, щекастым лицом и подхватил под уздцы коня.

Затем вся троица направилась к роднику, а артисты вдруг с сумасшедшей скорость заработали ложками, словно опасаясь, что незваные гости отберут у них кашу.

Ника, наоборот, ела медленно, не сводя глаз с легионеров, которые, судя по возрасту, вряд ли являясь опытными

воинами, тем не менее действовали чётко и слаженно.

Поставив щиты и копья в пирамиды, одни из них, взяв в телеге топоры, отправились в заросли за топливом для костров, другие с большими чёрными котлами пошли за водой, третьи возились с тонкими шестами и полотнищем, очевидно, устанавливая шатёр для начальства, которое, стоя у родника, беседовало, смакуя воду из блестящего, видимо, серебряного стаканчика.

Вкрадчивое покашливание над самым ухом отвлекло девушку от наблюдений. Встрепенувшись, она с удивлением заметила, что артисты уже поели и теперь торопливо сворачивают лагерь. Хотя, как правило, урба оставалась на полуденной стоянке часа на полтора или два. Они, кажется, опасаются легионеров, если решили собраться так рано.

Передав миску с недоеденной кашей Риате, путешественница тихо сказала:

– Поешь и запрягай осла.

– Да, госпожа, - кивнула невольница.

Ника остановила проходившего мимо поэта.

– Кто это, господин Превий Стрех?

– Вы что, сами не видите, госпожа Юлиса?
– почти грубо фыркнул молодой человек.
– Легионеры. Только командир у них почему-то сотник всадников.

– А мужчина в тунике?
– игнорируя нелюбезность собеседника, продолжала расспрашивать девушка.

– Какой-нибудь претор, - дёрнул плечами поэт.
– Или эдил? Обычно они занимаются розыском беглых рабов.

Начинающий драматург досадливо поморщился.

– Если хотите, спросите их сами. Они как раз сюда идут.

Не сколько обиженная, сколько озадаченная таким поведением Превия Стреха, путешественница какое-то время смотрела ему вслед.

Подсадив в повозку сына, навстречу троице поспешил Гу Менсин.

– Второй фургон тоже ваш?
– спросил Тит, глядя поверх склонившегося в поклоне толстяка.

– Он мой, - выступила вперёд Ника, чувствуя, что не должна позволить старому актёру говорить за себя.

Мужчина посмотрел на Нику так, словно она только что материализовалась из воздуха. Но девушка с ледяным спокойствием выдержала его взгляд, не сделав даже попытки отвести глаза.

Снисходительная улыбка тронула мясистые губы.

– С ними едешь?

– Нам по пути, - лаконично ответила путешественница, решив, что если собеседник в разговоре с ней игнорирует элементарные правила вежливости, принятые при общении равных по происхождению и социальному положению людей, она тоже не будет обращаться к нему по фамилии с обязательным добавлением "господин".

–

Тоже едешь в Этригию?
– решил уточнить Валер.

– Да, - подтвердила Ника.
– А оттуда к родственникам в Радл.

– Одна?
– вскинул белесые брови Тит.

– Так случилось по воле богов, - спокойно ответила девушка, вновь начиная чувствовать себя, как на экзамене. По коже словно пробежали мельчайшие электрические разряды, а пальцы машинально вцепились в край накидки.

– Как ваше имя?
– хмурясь, подал голос сотник.

– Ника Юлиса Террина.

– Юлиса?
– переспросил Валер.

Как она и рассчитывала, на радлан её имя впечатление произвело.

– Да. Из младших лотийских Юлисов. Дочь Лация Юлиса Агилиса и внучка сенатора Госпула Юлиса Лура.

Мужчины переглянулись, а путешественница услышала за спиной лёгкий шум удалявшихся шагов. Кажется, на этот раз Гу Менсин решил не вмешиваться в разговор попутчицы с представителями власти.

– Откуда же вы здесь взялись, госпожа Юлиса?
– последние два слова то ли эдил, то ли претор произнёс с ясно различимой иронией.

– Из Канакерна, господин Тит, - холодно усмехнулась Ника.
– А туда я попала из Некуима, куда моим родителям пришлось бежать из-за подлого навета.

– И где же они?
– опередил старших товарищей молодой человек.

– Мать умерла, а отец слишком стар и болен для такого тяжёлого путешествия.

Несколько секунд мужчины молчали, очевидно, осмысливая услышанное.

– И у вас есть какие-то доказательства своего происхождения?
– всё так же мрачно и недоверчиво спросил сотник.

– Разумеется, - кивнула девушка.
– Письмо отца дяде по матери, господину Итуру Септису Дауму регистру Трениума, моим тёткам и бабушке Торине Сеептисе Ульде. Она очень старенькая, но надеюсь, боги будут милостивы и дадут мне возможность с ней увидеться. А ещё отец отдал мне свой перстень.

Она вытащила из-за ворота платья массивную золотую печатку на тонком кожаном шнурке.

– Полагаю, господа, моим родственникам этого будет достаточно.

– Вы говорите, что приплыли из Некуима?
– насмешливо фыркнул Тит.
– Но он существует только в рассказах пьяных моряков.

– О Некуиме прекрасно известно каждому консулу, купцу и матросу в любом городе Западного побережья, - снисходительно заявила путешественница, и чтобы скрыть подступавшее раздражение, поправила край накидки на плече.
– Он есть, так же, как и много других вещей, в существовании которых трудно поверить здравомыслящему человеку. Мир вовсе не кончается за пределами Империи.

– Как вы оказались в Канакерне?
– по-прежнему хмурясь, поинтересовался сотник.

– Приплыла на корабле господина Мерка Картена, консула Канакерна и друга моего отца. Он каждый год ходит в Некуим.