Отважные мореплаватели

Киплинг Редьярд Джозеф

– Отдать парус, дитя, отдать!
– не выдержал Том Плэтт.

– Отпустить фал и дирик-фал, - продолжал Гарви. Эти названия ему запомнились.

– Покажи их, - приказал Длинный Джек.

Гарви повиновался:

– Отпускать, пока эта веревочная петля... то есть... как ее... лик-трос, не дойдет до рея. Потом надо закрепить его, как вы объясняли, и снова подтянуть кверху фалы.

– Ты забыл про бензель, но ничего, со временем научишься. Да и мы поможем, - сказал Джек.
– У каждой снасти на шхуне свое назначение. Иначе бы ее швырнули за борт, понимаешь? Ведь я сейчас

набиваю твои карманы деньгами, тощий ты наш пассажир, а когда все выучишь, сможешь сам плыть из Бостона на Кубу и скажешь, что тебя учил Длинный. Джек. А пока давайте-ка пройдемся еще разок. Я буду называть снасти, а ты дотрагивайся до них рукой.

Он назвал какую-то снасть, и Гарви, уже изрядно уставший, медленно поплелся к ней. От удара концом по ребрам у него перехватило дыхание.

– Когда у тебя будет свое судно, - сурово сказал Том Плэтт, - тогда и будешь по нему разгуливать. А до той поры выполняй приказы бегом. Еще раз, да пошевеливайся!

Гарви и так был вне себя от такого обучения, а этот последний урок еще больше подстегнул его. Но он был очень сметливый мальчишка, с очень решительным характером и довольно упрямый. Он оглядел всех и увидел, что теперь не улыбается даже Дэн. Значит, такая учеба здесь дело обычное, хоть и мучительное. Он молча со вздохом проглотил пилюлю и даже усмехнулся. Та же сметливость, что позволяла ему помыкать матерью, помогла ему понять, что никто на судне, кроме разве что Пенна, не станет потакать его прихотям. Даже по голосу можно понять многое. Длинный Джек назвал еще с полдюжины снастей, и Гарви прыгал по палубе, как выброшенный на берег угорь, и искоса поглядывал на Тома Плэтта.

– Очень хорошо. Хорошо получается, - сказал Мануэль.
– После ужина я покажу тебе маленькую шхуну со всеми снастями. Я сам ее сделал, и мы будем учиться по ней.

– Отлично для... пассажира, - сказал Дэн.
– Отец только что сказал, что из тебя выйдет толк, ежели ты не утонешь. От отца такое не часто услышишь. На следующей вахте я тебя еще подучу.

– Кидай "сало"!
– прокричал Диско, вглядываясь в туман, клубившийся на реях.

В десяти футах от бушприта нельзя было ничего разглядеть. Бесконечной чередой катились тяжелые белесые волны, перешептывающиеся между собой и набегающие одна на другую.

– Теперь я обучу тебя такому, чего не знает Длинный Джек, - сказал Том Плэтт.

Он вынул из ящика на корме старый глубоководный лот, полый с одного конца, набил его бараньим жиром и пошел на нос.

– Я научу тебя запускать "сизаря".

Диско ловко повернул штурвал так, что шхуна приостановилась, а тем временем Мануэль с помощью Гарви, который очень этим гордился, быстро опустил кливер. Том Плэтт со свистом раскрутил над головой лот.

– Давай-давай, старина, - подгонял его Длинный Джек.
– Мы ведь не к острову Файр-Айленд подходим в тумане. Нечего фокусничать!

– Ну и завистник ты, Джек.

Том Плэтт выпустил лот, и он шлепнулся в воду далеко впереди медленно идущей шхуны.

– Все же так запускать лот надо уметь, - заметил Дэн.
– Ведь целую неделю только лот будет говорить нам, куда идти. Сколько, по-твоему, отец?

Лицо Диско разгладилось. Уйдя украдкой

от остальных шхун, он рисковал своим мастерством и честью. К тому же он дорожил своей репутацией шкипера, знающего Отмели наизусть.

– Шестьдесят, если не ошибаюсь, - ответил он, мельком взглянув на маленький компас.

– Шестьдесят!
– протяжно крикнул Том Плэтт, кольцами укладывая мокрый линь.

Шхуна снова набрала скорость.

– Бросай!
– крикнул Диско через четверть часа.

– Сколько сейчас?
– шепнул Дэн и гордо посмотрел на Гарви. Но на Гарви, поглощенного своими успехами, это не произвело впечатления.

– Пятьдесят!
– сказал отец.
– Думаю, мы над самой впадиной Зеленой отмели, где от шестидесяти до пятидесяти футов.

– Пятьдесят!
– проревел Том Плэтт, которого было едва видно сквозь туман.

– Живо приманку, Гарв!
– сказал Дэн, хватая леску.

Шхуна пробивалась сквозь туман. Парус на носу отчаянно трепыхался.

Мальчики принялись ловить рыбу, а взрослые стояли и наблюдали за ними. Лески Дэна терлись со скрипом о старый, изрезанный поручень шхуны.

– И как только отец угадал?.. Помоги-ка, Гарв. Большая попалась. И дергается.

Совместными усилиями они вытащили пучеглазую треску фунтов на двадцать. Рыбина заглотнула наживку.

– Смотри, она вся покрыта маленькими крабами!
– воскликнул Гарви, перевернув треску.

– Порази меня гром, если здесь не тьма рыбы, - отозвался Длинный Джек.
– Диско, да у тебя не иначе как пара запасных глаз под килем!

В воду шлепнулся якорь, и рыбаки заняли свои места у фальшборта.

– А ее можно есть?
– тяжело дыша, спросил Гарви, вытащив еще одну треску с крабами.

– Конечно. Раз на ней рачки, значит, рыбы здесь пропасть и она голодна, когда так хватает наживку. Наживляй как угодно. Она и пустой крючок возьмет.

– Ну и здорово!
– радовался Гарви, глядя, как на палубу одна за другой шлепались рыбины.
– Отчего всегда не ловят прямо со шхуны?

– Ловить-то можно, да только после разделки мы бросаем за борт головы и потроха. А это начисто распугает всю рыбу. И вообще с судна рыбачить могут только такие опытные моряки, как отец. Ночью, наверно, поставим перемет. Со шхуны труднее ловить, чем с лодки, спина болит, верно?

Работа и в самом деле была нелегкая. Ведь в лодке вода поддерживает рыбу почти до самых твоих рук. Шхуна же гораздо выше лодки, и рыбу приходится поднимать наверх, перегибаясь через борт. Так что от натуги начинает сводить живот. Но все с азартом занимались этим делом, и когда клев прекратился, на палубе высилась большая груда рыбы.

– А где Пенн и дядя Солтерс?
– спросил Гарви, стряхивая с плаща рыбью чешую и старательно сматывая леску.

– Сходи-ка за кофе и увидишь.

При желтом свете подвешенной на шесте лампы, совершенно безразличные к тому, что происходит наверху, за столом сидели оба рыбака и играли в шашки, причем дядюшка Солтерс сопровождал язвительным смехом каждый ход Пенна.

– Что там стряслось?
– спросил дядюшка Солтерс, когда Гарви, уцепившись за кожаную петлю в начале трапа, свесился вниз и окликнул кока.