Отважные мореплаватели
Шрифт:
– ...как мы это делали на старом "Огайо", - подхватил Дэн и двинулся на рыбаков, таща за собой длинную доску на ножках.
– Посторонись, Том Плэтт, и дай мне установить столы.
Он загнал один конец доски в прорези фальшборта, выпрямил ножку и едва увернулся от затрещины, которой хотел его наградить бывший военный моряк.
– На "Огайо" это тоже умели делать, Дэнни. Понял?
– рассмеялся Том Плэтт.
– Но не очень-то ловко, потому что кое-кто промазал, и если он не оставит нас в покое, его башмаки окажутся на мачте.
– Полный вперед! Не
– Дэнни, да ты целыми днями дрыхнешь на канатах, - отозвался Длинный Джек.
– И нахальнее тебя нет мальчишки на свете. Бьюсь об заклад, что ты испортишь нашего пассажира за неделю.
– Его зовут Гарви, - сказал Дэн, размахивая двумя причудливо выгнутыми ножками, - и очень скоро он будет стоить пятерых салаг из Южного Бостона. Он аккуратно положил ножи на стол, склонил голову набок и стал любоваться произведенным эффектом.
– По-моему, сорок две, - раздался за бортом тонкий голос, и на шхуне все покатились со смеху, когда другой голос ответил:
– Значит, мне наконец повезло, потому что у меня сорок пять, хоть меня опять всего обложило до невозможности.
– Сорок две, а может, сорок пять. Я сбился со счета, - произнес тонкий голос.
– Это Пенн и дядюшка Солтерс считают рыбу. С ними не соскучишься, сказал Дэн.
– Только погляди на них!
– Поднимайтесь, поднимайтесь, детки!
– проревел Длинный Джек.
– Там ведь внизу сыро.
– Ты сказал - сорок две.
– Это говорил дядюшка Солтерс.
– Тогда я пересчитаю снова, - робко ответил тонкий голос.
Обе лодки сильно накренились и стукнулись о борт шхуны.
– О господи!
– воскликнул Солтерс, отгребая назад.
– Понять не могу, что заставило этого фермера пойти в рыбаки... Ты чуть меня не перевернул.
– Простите, мистер Солтерс. Я вышел в море из-за нервного расстройства. Причем по вашему же совету.
– Ни дна тебе, ни покрышки с этим расстройством!
– возмущенно вопил толстый коротышка дядюшка Солтерс.
– Ты опять на меня лезешь! Так сколько ты сказал: сорок две или сорок пять?
– Забыл, мистер Солтерс. Давайте пересчитаем снова.
– Сорока пяти быть не может. Это у меня сорок пять, - продолжал дядя Солтерс.
– Считай повнимательней, Пенн.
Из рубки вышел Диско Троп.
– Солтерс, немедленно перебрось рыбу на шхуну!
– приказал он строго.
– Пап, не мешай, - сказал тихо Дэн.
– Они только начали.
– Боже правый! Да он накалывает их по одной!
– завопил Длинный Джек, когда дядюшка Солтерс энергично приступил к работе.
Человек в другой лодке тщательно пересчитал зарубки на планшире.
– Это за прошлую неделю, - сказал он, жалобно глядя вверх и держа палец там, где кончил считать.
Мануэль подтолкнул Дэна, и тот бросился за снастью, перегнулся через борт и продел крюк в петлю на корме лодки, а в этот момент Мануэль резко подал ее вперед. Остальные поднатужились и вытащили лодку на борт вместе со всем ее содержимым.
– Одна, две... четыре... девять, - быстро считал Том Плэтт.
– Сорок семь. Молодец, Пенн!
–
– Держите!
– ревел дядюшка Солтерс, неловко приседая.
– Держите, я не успел сосчитать свою!
Но с ним поступили точно так же, как с пенсильванцем.
– Сорок одна, - произнес Том Плэтт.
– Фермер обошел тебя, Солтерс. Такого моряка!
– Ты неверно считал, - ворчал тот, выбираясь из ларя, - к тому же меня всего обложило сыпью.
Его пухлые руки были все в волдырях.
– Ради клубники кое-кто готов нырнуть на дно морское, - заметил Дэн, обращаясь к молодому месяцу.
– А кое-кто, - отозвался дядя Солтерс, - бьет баклуши и насмешничает над своей родней.
– По местам, по местам!
– послышался незнакомый Гарви голос, и Диско Троп, Том Плэтт и Солтерс, не мешкая, отправились на бак.
Маленький Пенн принялся распутывать свою рыболовную снасть, а Мануэль растянулся во весь рост на палубе. Дэн опустился в трюм, и Гарви услышал, как он колотит молотком по бочкам.
– Соль, - сказал он, поднявшись на палубу.
– Сразу после ужина примемся за разделку. Ты будешь помогать отцу. Отец работает на пару с Томом Плэттом, и ты услышишь, как они спорят. Мы поедим во вторую очередь: ты, я, Мануэль и Пенн - молодость и красота шхуны.
– Это почему же?
– возразил Гарви.
– Я голоден.
– Они закончат через минуту. Дух какой приятный. Отец хорошего кока держит, а вот с братцем ему морока. Хороший сегодня улов, правда?
– Он показал на груды трески в ларях.
– По какой воде ты шел, Мануэль?
– Двадцать пять сажен, - ответил португалец сонным голосом.
– Рыба шла хорошо и быстро. Когда-нибудь покажу тебе, Гарви.
Луна уже начала свое шествие по спокойной воде, когда старшие члены экипажа вышли на корму. Коку не пришлось звать "вторую смену". Дэн и Мануэль оказались за столом прежде, чем Том Плэтт, последний и самый неторопливый из старших, успел обтереть губы тыльной стороной ладони. Гарви пришел вслед за Пенном и сел за стол. Перед ним стояла оловянная миска с языками и плавательными пузырями трески, перемешанными с кусочками свинины и жареным картофелем, черный и крепкий кофе и лежал ломоть еще горячего хлеба. Несмотря на голод, они подождали, пока пенсильванец произнесет короткую молитву. Затем все молча набросились на еду. Наконец Дэн перевел дух и поинтересовался, голоден ли еще Гарви.
– Сыт по горло, но все же место еще для одного кусочка найдется.
Коком на борту шхуны служил громадный иссиня-черный негр. В отличие от негров, которых знал Гарви, он большей частью молчал и жестами предлагал поесть еще.
– Слушай, Гарви, - сказал Дэн, постукивая вилкой по столу, - вот я и говорю: молодые и красивые мужчины, как я, и Пеннси, и ты, и Мануэль, мы вторая смена. Мы едим, когда закончит первая. Они, старые кашалоты, подлые и нудные, и им надо ублажать свои желудки. Вот они и едят первыми, чего не заслуживают. Верно ведь, доктор?