Ответ
Шрифт:
Но обе руки конторщика остались лежать на столе, он только голову повернул к мальчику. — Я глух на левое ухо, сынок, — сказал он тихо. И вдруг рассвирепел. — Все вы одним миром мазаны, один тупица, а другой дурак!
Господин Хаузкнехт послал Балинта на квартиру — он жил в двадцати минутах ходьбы от завода — за своим утренним кофе. Едва мальчик вернулся, мастер отправил его к мяснику купить варенного с чесноком сала; около двенадцати барышня Келемен велела сходить за обедом, который ей присылали из дому в судках. Проходя по цеху, где на параллельных рельсах нескончаемыми вереницами стояли на сборке вагоны, Балинт с завистью смотрел на сборщиков, работавших на крышах
Но войдя, он тотчас потерял парня из виду. В узком помещении, занимая его почти во всю ширину, стояли друг за другом пять компрессоров; узкий проход оставался лишь сбоку, вдоль стены, на которой висели на равном расстоянии огромные, до самого потолка, красные баллоны со сжатым воздухом. Седой механик только что включил первый компрессор. Балинт глядел, забыв обо всем.
— А тебе чего здесь понадобилось? — спросил механик.
— Тут парень один прошел, — ответил Балинт.
Загудел электромотор, быстро побежал широкий приводной ремень и привел в движение поджидавшее на другом конце громадное, в рост человека, маховое колесо. — Какая это машина, господин механик? — спросил Балинт. Механик оглядел невысокого щуплого мальчика, который здесь, среди мощных, холодно поблескивающих машин казался особенно слабым и хрупким. — Да ты-то откуда такой взялся?
— Я здесь в конторе служу, — сказал Балинт. — Но мне бы хотелось в цеху работать. Может, возьмете к себе, господин механик?
— Помощником механика, что ли? — усмехнулся тот.
Балинт засмеялся. — Да я бы здесь любую работу исполнял, — воскликнул он звонким мальчишеским голосом, проскользнувшим в металлическом грохоте цеха так же ловко, как проскальзывает в расселину уж, — все-все делал бы, лишь бы не носить жратву всем и каждому, будто в корчме…
— И это работа, — буркнул механик, следя за манометром на стенке маленького черного баллона с воздухом, укрепленного на самом компрессоре. Мальчик не отозвался. Маховик вращался так быстро, что сверкающие спицы его слились. — Какая это машина? — спросил Балинт. Механик перешел ко второму мотору, включил его. У третьего компрессора проверял проводку электромонтер. — Руди, — крикнул ему механик, — тут мастер один в помощники механика просится!
Монтер внимательно посмотрел на мальчика. — Ростом не вышел, — сказал он.
— Ну и что из того?
— Как же он будет нам спины чесать! — возмутился монтер.
— Ничего, подставим скамеечку, — сказал механик. — Доброму мастеру отказывать не годится.
И они вместе вернулись к первой машине. Механик еще раз поглядел на манометр, затем подошел к трубке, соединявшей компрессор с большим красным баллоном, и отвернул клапан. Он уже в третий, в четвертый раз повернул колесико, как вдруг раздался страшный треск и тотчас — оглушительно-резкий свист, мгновенно перекрывший нарастающие утренние
Балинт, смотревший на обоих рабочих, находясь по другую сторону установки, получил лишь легкий удар в плечо, от которого, однако, смаху сел на бетонный пол. Уже сидя, он увидел, как механик, который стоял возле самого трубопровода, описывая невысокую дугу, словно ныряльщик, с трамплина прыгающий спиной вперед, летит к нему с раскинутыми в стороны руками и ногами, поднятыми выше головы; монтер же, стоявший чуть-чуть подальше, вдруг зашатался и с диким воем упал навзничь; вопль его слышен был даже сквозь свист вырывавшегося из трубы воздуха.
Балинт моментально вскочил — почти в тот же миг, как тело механика мягко плюхнулось на приводной ремень рокочущей машины, — и в сознании его все сразу стало на место. Тело механика лежало вдоль быстро двигавшегося ремня, одна рука низко свисала, другая подвернулась под поясницу. Правда, под тяжестью человеческого тела ремень двигался медленнее, но и так мысль мальчика за ним не поспевала: когда он сидел на полу, седая голова механика находилась справа от него, когда же вскочил, она уже проплыла мимо левой руки.
Как ни мимолетна была растерянность мальчика, но за краткий этот миг ноги механика уже подплыли под маховое колесо. Беспрерывный вой лежавшего по ту сторону монтера парализовал Балинта, словно молотком бил под колени, когда он, напрягая силы, старался вскочить.
И все же мгновение спустя механик лежал на бетонном полу: ухватив за голову, Балинт сдернул его с ремня. Правда, одна нога механика все еще удерживалась поперек привода, но затянуть ее в машину уже не могло. Балинт, изловчившись, сбросил и ее.
— Вы уж тут подымайтесь! — выдохнул он и, обогнув компрессор, бросился к лежавшему с другой стороны монтеру; лицо монтера было сплошь залито кровью, над левым глазом торчал изо лба кусок обнаженной красной от крови кости. Крики его становились все тише. Балинт даже не наклонился к нему; согнувшись, проскользнул под свистящей струей воздуха, вырывавшейся из разорванной трубы, и побежал к двери.
Работа в сборочном началась, но пневматические молоты и зубила, не получив воздуха, еще стояли, так что голосу Балинта пришлось сразиться лишь с глухим рокотом огромного цеха.
— Что стряслось-то, малец? — спросила подошедшая женщина.
— На помощь!.. На помощь!.. — срывающимся голосом кричал Балинт.
Стоявшие неподалеку рабочие заторопились к нему. Балинт не стал их ждать и вновь бросился в компрессорную. Разорвавшаяся труба по-прежнему свистела и шипела. Монтер недвижимо лежал на полу, но старый механик уже кое-как поднялся на ноги и, мучительно скорчась, стоял у стремительно бегущего приводного ремня. Мальчик подлетел к нему.
— Как остановить машину?
Старик повернулся к мотору, но не мог сделать ни шагу. — Там справа на доске есть рукоятка, дерни ее на себя! — сказал он с искаженным лицом.
Между тем компрессорная наполнилась людьми. Рабочий в синем комбинезоне подошел ко второму работавшему мотору, остановил и его. С каждым мгновением шум работы в цеху угасал, лишь из дальнего конца — куда еще не донеслась весть о несчастье — слышался звук сбрасываемых досок и одинокий стук молотка. Вокруг монтера с разбитой головой люди стояли молча, но позади, за проволочной сеткой, возбужденно гудели голоса. Звучали проклятия. Мастер Турчин, вызванный из конторы, осматривал искореженную трубу. — Голову даю на отсечение, что не сама по себе она лопнула, — сказал он. — Кто был здесь во время несчастного случая?.. Да ты-то как тут оказался? — накинулся он на Балинта.