Ответы на вопросы православной молодёжи
Шрифт:
Свобода родителей в этом случае определяется тем, что, отдавая ребенка в ту или иную школу, они заранее знают: вот эта школа с углубленным изучением итальянской культуры, а вот эта школа с углубленным изучением русской культуры.
Решила школа ввести у себя такой предмет — и объявляет: через год в 8 классе начнутся уроки «основ православной культуры» (соответственно, через 2 года — в 8 и 9-м классах и так далее). Родители, которым это не интересно, постепенно будут переводить детей в соседние школы. Но те семьи, у которых нет аллергии к культуре православия, напротив, будет знать, в какую школу переводить своих детей.
Мое детство прошло на пустыре в Москве, и по углам этого пустыря стояли четыре спецшколы — французская, английская, математическая и спортивная. Вопрос: а можно ли рядом с ними открыть еще и русскую школу, то есть школу традиционной русской духовной культуры.
Если да, то в такой школе уроки православной культуры должны быть обязательными для всех ее учеников. И не обязательными для всей округи. Таков принцип университетского факультатива: ты можешь на него не записываться, но если записался, будь добр регулярно его посещать его и сдать зачет.
На этих уроках речь шла бы не только о сюжетах икон. Понять культуру какой-то эпохи — значит понять логику людей, живущих в ней. Ну, почему Татьяна Ларина отказала Евгению Онегину? Современная девушка поступила бы иначе: наверное, брала бы деньги у официального мужа, а любовь крутила на стороне с Женей. Но для Татьяны ее клятва нелюбимому человеку была дороже, чем волнение ее сердца. Почему? Вот тут уместно поговорить о христианской аскетике. О том, что радость может быть горькой. И рождаться она может от того, что ты сдержал себя, не переступил черту.
То, о чем сегодня предлагается поговорить на языке культурологии, важно и для самой церкви. Потому что культурология — это все-таки умение объективированно, со стороны смотреть на себя и свою веру. Само изложение христианства, наше кредо — символ веры — начинается со слова «верую». Это очень серьезная вещь. То, что мы свои убеждения излагаем, начиная с этого слова «верю», уже означает довольно высокую степень философской рефлексии. Человек, не обладающий опытом философско-критической рефлексии, никогда не скажет: «Я верю». Он скажет: «Я знаю. Еще моя бабушка так делала. Да у нас в деревне все так делают…». То, что христиане излагают свои принципы в модальности веры, означает, что христианство открыто для диалога. Мы понимаем: то, как мы видим мир, неочевидно для других.
И попытка культурологически изложить христианство — это как раз учет вот этой неочевидности, попытка из режима проповеди или доказательств перейти в совершенно другой режим — интеллектуальной работы, обоснования, объяснения вместо доказательства. Мне кажется, что такого рода работа важна для самой церкви — чтобы избежать перерождения в замполитов.
Но проект такого школьного разговора о православной культуре почти провалился. Антицерковные, я бы даже сказал, антирусские силы в Москве все это затормозили.
— В чем для наших соотечественников насущная необходимость предмета «Основы православной культуры»?
— Тот, кто готовит ребенка к эмиграции — может отдать его в турецкий лицей (в Москве их уже, кажется, больше десятка) либо в английскую спецшколу. Тот, для кого важнее всего здоровье его ребенка — может определить его в спортивную школу. А если ты заботишься о том, чтобы тебе не было страшно стареть в окружении детей, которых ты воспитал — может быть, тогда стоит отдать любимое чадо в школу, в программе которой есть христианская составляющая…
Кроме того — когда протестуют против введения уроков православной культуры в школе, у нас при этом не задумываются: а какая может быть им альтернатива. А альтернатива основам православных культуры — это без-основательное не-православное бес-культурье. Под бескультурьем я понимаю отнюдь не просто какое-то невежественное неверие и отрицание. Бескультурье — это и религиозный фанатизм, когда люди принимают веру, но не зная ее, не умея над ней думать, рефлектировать, усваивают вместе с верой массу суеверий.
Для того, чтобы уберечь общество, в котором возрождаются религиозные традиции, от межрелигиозных столкновений, очень важно, чтобы были государственно выверенные учебники, излагающие основы доктрин разных религий.
И не надо их сливать в один учебник. Мы уже имеем неудачный опыт с предлагаемыми учебниками по истории религии и религиоведению.
По-настоящему объективных учебников по религиоведению и истории религий нет. Если вам кажется, что вы такие учебники знаете, то у меня к вам контрольный вопрос: «А знаете ли вы какие-нибудь светские учебники по истории религии, в которых знакомство с христианством обходилось бы без упоминания об инквизиции, крестовых походах, Варфоломеевской ночи?». Не знаете? Но тогда позвольте еще один вопрос: «А знаете ли Вы учебники по истории религии, в которых повествовалось бы о войне желтошапочных и красношапочных буддистов в Тибете? О войнах за обладание Зубом Будды?» [144] .
144
См. Корнев В. И. Буддизм и общество в странах Южной и Юго-Восточной Азии. М., 1987. Сс. 186–187.
Объективный учебник должен либо просто описывать святыни разный религий, внутреннюю логику их доктрин — и тогда не касаться грязных страниц истории конфессий. Или же, если вы считаете, что религия — это земной институт, и хотите описать историю во всей ее сложности, то берите и темные, и светлые страницы. Но темные страницы выписывайте не только из истории христианства или ислама, но и из истории других религий.
Иначе вы послужите усилению современного общеевропейского мифа: христианство, оказывается, самая кровожадная, самая жестокая из всех религий на земле. На самом деле люди всегда одинаковы, и они могут низвести на землю любой идеал — будь то евангельский, будь то буддистский.
— А сама Церковь готова ли к тому, чтобы придти в школу?
— Нет, не готова. Чтобы не воспитать новое поколение воинствующих безбожников, которые через всю жизнь будут нести чувство отторжения к Церкви, спровоцированное в них школьной обязаловкой, нужны прежде всего перемены в самой нашей церковной жизни. Нам нужно восстановление право-славия.
Греческое слово орто-доксия имеет два смысла: право-верие и право-прославление. Можно быть правоверным и неправославным. Быть православным — это значит стяжать умение правильно славить Господа, жить молитвой, радоваться молитве. Просить Бога можно из греховного и мрачного далека. Но славить Бога можно только вблизи. Славить Бога, петь может только сердце, которого Господь уже коснулся. Вот эта радость встречи есть и исток православия и его цель.