Овертайм
Шрифт:
Дверь детской противно скрипнула, и босые детские ноги прошлепали по коридору. Настя испуганно оттолкнула от себя мужчину. Соскочила со столешницы, недоумевая, когда только успела на ней оказаться.
– Милый, все хорошо?
– незнакомым голосом спросила у появившегося на пороге Кости.
– Да...
– мальчишка сонно потер глаза.
– Зубы забыл почистить.
– Блин, чемпион!
– Таранов хлопнул себя по лбу.
– Ты не мог...
– Все правильно, - Настя схватила ребенка за плечо и вместе с ним направилась в ванную.
– Зубы перед сном
– Угу, молодец, - донеслось из гостиной недовольное ворчание гостя.
***
Чистил зубы Костя долго. Скорее всего, справился бы и быстрее, но под чутким руководством Барской дело шло медленно. Ей не нравилась то зубная паста, то щетка, то движения мальчишки казались неправильными. Боясь уснуть, не дождавшись окончания процесса, Андрей ополоснул в кухне лицо холодной водой и принялся разминать плечи.
– Не спать! Не спать!
– повторял себе команду.
Пальцы мяли ноющие мышцы, а из ванной все никто не возвращался. Ожидание затягивалось. Не зная, чем себя занять, Таранов устроился на гостевом диванчике и стал внимательно осматривать комнату. Новенький телевизор на противоположной стене, детские журналы и книги в ярких обложках на журнальном столике, пара ярких курток на вешалке. Взгляд мужчины поднялся выше и неожиданно зацепился за знакомую вещицу.
– А это у нас что?
– лениво поднявшись, он добрел до вешалки у двери.
– Ишь ты...
В руках оказался злосчастный оранжевый шарфик, из-за которого когда-то они цапались каждое утро.
– Значит, меня она выкинула, а тебя нет, - сладкий зевок превратил улыбку в букву "О". Положив шарф на место, гость вернулся на диван. Костя вряд ли продержится долго, а дальше... Специально или нет, но мальчишка оказал ему хорошую услугу: предоставил возможность осмотреться получше. Вовремя. Сомнений теперь не осталось. Одно лишь "зачем", и это он собирался узнать в самое ближайшее время.
***
Костя ушел в свою комнату, но Настя по-прежнему отсиживалась в ванной. Идти к Андрею было боязно. Каким упрямым он может быть, знала не понаслышке, а что ей сказать? Послать подальше к его подружкам, наброситься с кулаками за то, что изменил, или сбить спесь, открыв правду?.. Варианты - один хуже другого. Упреки или драка закончатся в постели, истина - водружением себе на голову тернового венца и опять же упреками. Замкнутый круг.
– Нет, надо это прекращать, - она решительно перекрыла кран и направилась к двери.
В комнате царила темнота и тишина, однако стоило сделать лишь один шаг, как чья-то ладонь зажала рот.
– Ну, наконец-то, - Андрей, как пушинку, подхватил ее на руки и двинулся в спальню. Уж там им точно никто не помешает.
***
Как только очутились на месте, он неохотно отпустил свою ношу.
– Сумасшедший, - гневно прошипела Барская, соскальзывая вниз по сильному мужскому телу. Любимый трюк Таранова. Только если раньше он был частью прелюдии, сейчас грозил превратиться в повод для настоящей драки.
– Совсем спятил?
– Пока нет, но с тобой рядом это вопрос времени, - он бережно потянул
– Никак не могу решить, чего хочу больше: зацеловать тебя, чтобы с этой красивой головки, наконец, свалилась корона, или поставить на коленки и решить вопрос кардинальнее. Ты что предпочтешь?
– Девок своих на коленки ставь!
– огрызнулась Настя.
– Я тебе не они.
– Ты - да!
– придавил грудью к стене.
– С тобой чертовски трудно. С тобой нужно пахать. Вкалывать и, желательно, часто, долго и качественно.
– Подлец...
– Барская попыталась вырваться, но не вышло. Андрей перехватил ее руки и зажал ладонью в замок над головой.
– Не смей!
– У тебя ведь никого не было все это время?
– пока свободная рука пробиралась под платье, он коленом заставил ее раздвинуть ноги.
– Не поверю, чтобы ты позволила кому-нибудь так к себе прикасаться.
– Палец, поглаживая бархатное бедро, оттянул в сторону резинку трусов.
– Это не твое дело!
– боясь выдать себя, Настя изо всех сил сжала колени. Не стоило ему знать, насколько она готова и чего хочет.
– Почему никого не было?
– гнул свою линию Таранов.
– Почему одна?
– Не хотела!
– Врешь!
– Отстань!
– Говори правду!
– сквозь зубы прорычал Андрей. Теннис словами его уже достал.
– Нет!
– Настя, не заставляй тебя принуждать, - он больно сдавил ладонью ягодицу.
– Говори.
– Да оставь ты меня уже в покое, - вырвалось с тихим всхлипом.
– Не могу...
– Пожалуйста. Андрей, я очень тебя прошу, - безнадежно, шепотом, - не надо.
В тусклом свете уличного фонаря на глазах ее сверкнули слезы. Это была уже совсем другая Настя. Не Барская, сотканная из железа и льда, а его! Та самая, которую не смог забыть. Сердце сжалось до боли.
– Настя, солнце, - лбом прижался к ее лбу.
– Чего ты тогда испугалась? Почему не рискнула даже попробовать?
Андрей, как в кокон, взял ее лицо в ладони, не позволяя отвернуться. Если решит врать - пусть попробует сделать это, глядя ему в глаза.
– Ты уверен, что действительно хочешь это знать?
– закусила губу. Соблазн сознаться был велик. Выдать всю правду о дяде, о шантаже, и пусть решает сам, как жить дальше с этой правдой. Одно признание, только... От любви до ненависти - один шаг, и обратно его не пройти.
– Может, оставим все как есть? Ты там, я здесь. Просто жизнь.
– И тебе хорошо от такого расклада?
Настя открыла было рот, чтобы сказать "да", но большие пальцы, лежавшие до того на ее щеках, спустились на губы. Запечатали.
– Соврешь ведь, - он покачал головой, и ладони двинулись дальше. Проложили огрубевшими подушечками дорожку по подбородку, спустились к шее, туда где четко и быстро бился пульс.
– Просто жизнь, да?
Губы накрыли чувствительное место в ямочке возле горла, и горячий язык прошелся вдоль мышцы. Глухой всхлип и дрожь ответили вместо слов. Пульс стал еще чаще, а знакомый пьянящий аромат тела начисто лишил рассудка.