Озабоченная Россия
Шрифт:
В реанимации Мотыгина спасли. Дежурный врач в надежде, что его потом, как водится, отблагодарят бутылкой коньяка, сразу же позвонил жене пациента и сообщил радостную весть, что супруг жив. Но невоспитанная супруга Мотыгина вместо коньяка устроила в больнице скандал, обвиняя медиков в том, что её муж остался гол как сокол.
«Вот и делай после этого людям добро! – ругался до конца дежурства доктор. – Вытаскивай с того света».
Любовь Крокодилова
С первой девушкой любовь у Крокодилова не сложилась.
Он, доверчивый, ждал от Гали любви и ласки.
Но у блондинок, как известно, все не так, как у брюнеток. Крокодилов ей и так и эдак намекал, что куда интереснее посидеть у него дома, посмотреть кино. А Галя, как заезженная пластинка, твердила и твердила: «Пойдем в кафе, да пойдем в кафе!» И ладно бы в какое-нибудь простенькое, вроде привокзального. Так ей сразу «Горячий лед» подавай! А в этом «Горячем льде» цены горячей, чем в институтской «Снежной королеве».
Конечно, после стипендии Крокодилов «Снежную королеву», может, еще и потянул бы, но «Горячий лед» – никогда! Так что пришлось с Галей расстаться. И с Леной. Она тоже все время тянула его в «Горячий лед». И с Верой. И с Ниной не сложилось. По той же самой причине. И с Надей.
А потом он как-то сразу женился на Вале. Наверное, по молодости лет. А может, по расчету. Валя оказалась, пожалуй, единственной девушкой, которая не настаивала на «Горячем льде». Она о нем просто не слышала. Как потом выяснилось, она вообще плохо слышала. И видела тоже плохо. Но об этом Крокодилов узнал только после свадьбы. И еще много чего узнал. Но уже после развода.
Крокодилов потом долго ни на ком не женился. Встречался, конечно, но так… С Зоей Васильковой, например. Пока не узнал, что ее старший брат трудится барменом в «Горячем льде». А как узнал, так все чувства как отрезало.
С Мариной Кашалотовой тоже встречался, по пьянке даже предлагал ей руку, сердце и – страшно подумать! – посещение кафе «Горячий лед» в серебряный юбилей их будущей свадьбы. Но Кашалотова наотрез отказалась стать Крокодиловой. На том все и закончилось.
Вот тут ему и подвернулась Людмила – женщина, надо признать, со всех сторон привлекательная. Высокая. Полненькая. С высшим образованием. Даже жилплощадью обеспеченная – чего еще Крокодилову надо? Один только у нее был недостаток: была Людмила прагматичной – дальше некуда! Но доверчивый Крокодилов надеялся найти в ней любовь и нежность.
Придет он, бывало, с работы – и сразу к любимой женушке:
– Хорошая моя, поесть чего-нить сварила?
А она ему:
– Деньги!
– Да какие, ласточка моя, деньги, если до зарплаты еще полмесяца!
– Вот через полмесяца, мой котик, и поговорим.
Крокодилов, естественно, к холодильнику – а там, как на Северном полюсе, только холод и иней. В кухонной стенке тоже шаром покати: две луковицы да пачка соли. Одним словом, здравствуй, голод! А для Людмилы с ее центнером веса – начало недельной программы по похудению. Поклюет Крокодилов, как воробей, каких-нибудь хлебных крошек – и под бок к супруге.
А она ему:
– Деньги!
– Какие, Люда, деньги? Ты же не на панели работаешь!
– За все, Крокодилов, надо платить! – отвернется и захрапит.
Со всем бы, может, Крокодилов смирился. И с голодом смирился бы, и с храпом. Но только одного не смог простить супруге. Ее походов в «Горячий лед»! Как узнал случайно, что его благоверная тайком бегает в «Горячий лед» перекусить – сразу написал заявление на развод.
Ватрушки
Борисов не любил уличных торговцев, особенно тех, кто продавал жареные пирожки. Он и раньше эти пирожки не покупал, даже когда они пять копеек стоили, а теперь и подавно.
Всегда проходил мимо неопрятных, синюшных продавщиц и не понимал, как у них вообще можно что-то покупать. А тут как-то идет Борисов своим привычным маршрутом, а у остановочного павильона девушка в белом передничке какимто печевом торгует. Замерзла бедняжка, нахохлилась, словно мокрый воробышек, одни только голубые глаза из-под вязаной шапочки выглядывают. Остановился Борисов, видит, что девчонка совсем расклеилась на холоде, решил подбодрить:
– Не спи, красавица, – замерзнешь!
– Не замерзну, дяденька, – голосом Настеньки из сказки о злой мачехе, велевшей отвезти падчерицу в лес, отвечает девушка. – Еще полчаса постою – и домой.
– Ну, и чего у тебя тут вкусненького? – дрогнув сердцем, спросил Борисов, снизойдя до разложенной под полиэтиленом выпечки.
– Все вкусненькое! – сверкнув ровненькими зубками, ответила продавщица. – Булочки с изюмом, пирожки с маком, ватрушки. Возьмите – не пожалеете! Свеженькие, только что привезли, горячие еще!
Ну Борисов и взял. А что бы и не взять – по двенадцать-то рублей за штуку! Копейки. Одну ватрушку сразу съел, а другую домой отнес и за ужином с чаем оприходовал. Не обманула девушка – вкусные были ватрушки, как на сметане замешенные.
На другой день, проходя мимо остановки, Борисов сразу про девушку вспомнил. А увидел – обрадовался, словно давней знакомой, и сразу к ней:
– Приветики! Как торговля?
– Плохо, – пожаловалась та. – Целый день дождь – хороший хозяин в такую погоду собаку на улицу не выгонит.
– Ладно, – подмигнул ей Борисов. – Не грусти! Помогу с выручкой, возьму пяток ватрушек.
– А у меня только четыре осталось, – растерялась продавщица.
– Давай все, что есть.
С тех пор стал Борисов каждый день на остановку заглядывать да ватрушки покупать. Имя девушки узнал – Анастасия.
Оказывается, в прошлом году она школу закончила, но в институт не поступила, не хватило баллов, вот и устроилась на работу, чтобы родителям помогать. А учиться собирается заочно.
– И правильно, – одобрил ее выбор Борисов. – Я сам заочно учился. Как говорят, учиться и любить никогда не поздно.
От таких слов Настенька смутилась.
– Я знаю, что у тебя все получится! – убирая ватрушки в пакет, продолжал Борисов. – Ты девчонка красивая, фигуристая, тебя хоть сейчас в «Дом-2» без кастинга возьмут. Да что там «Дом-2» – на «Фабрику звезд» или телеведущей на Первый канал! Тебя только немного приодеть и подкрасить! Правду говорю! Ну что это за куртка на тебе? Позор один! Шапчонка спортивная – тоже одно название и сапоги из кожзаменителя, какие, наверное, еще твои родители носили… А представь на себе дубленку тысяч за тридцать, шапку норковую, итальянские сапожки из натуральной кожи! Да у тебя, Настя, от режиссеров мыльных опер отбоя не будет, как у Чулпан Хаматовой! И еще у этой, как ее, Анастасии Заворотнюк! Сечешь?!