Озеро Веры
Шрифт:
– Сама. Только я шестом её опрокидываю, – сказала Виринея. – Когда на дне лодки нет воды, это не так трудно сделать.
Светозар и Яромир выполнили просьбу эрсиянки, а потом юноши и девушки поднялись на косогор, с которого ещё раз посмотрели на остров, над которым продолжали метаться синие огоньки.
– Наверно, мы потревожили чьи-то души, – с сожалением произнесла Виринея.
– Пойдёмте скорее домой, а то хочется есть. Наверняка, у нас с обеда кулебяки остались, – сказал Светозар.
Они пошли по полю в сторону деревни, ориентируясь на тусклые жёлтые огоньки, горевшие в окнах – кое-где хозяева зажгли лучины и свечи. Вскоре послышался лай
– Вот мы и дома! – обрадовался Светозар.
Глава 4. В плену у Леля
В избе Добряна и Переславы свет не горел.
– Наверно, у нас все спчт, – предположил Яромир.
– Надо будет незаметно пройти в избу, – решил Светозар.
– Главное, домашних не разбудить, – сказал Яромир.
– Девчата, подождите нас возле крыльца! Мы осторожно заглянем в избу и разузнаем что там, да как, – сказал Светозар.
Братья поднялись на крыльцо и зашли в избу. Яромир в сенях зацепил ногой ведро с водой и едва не опрокинул его. Услышав грохот, Добрян и Переслава проснулись.
– Явились, наконец? – недовольно проворчал отец. – Где были?
Добрян зажёг свечу и внимательно посмотрел на сыновей.
– Ходили по лесу, силки проверяли. Правда, ни зайцы, ни белки что-то не попались, – сказал Светозар.
– Выходит, зайцы и белочки не попались. А кто тогда попался? – спросил Добрян. – Кто это возле крыльца шепчется? Уж не девки ли?
– Так мы это… Встретили их тут. В поле. Ну, когда мы с Яромиром из леса вышли и к озеру направились, – стал путаться Светозар.
– А отчего одежда на вас сухая? Гроза-то какая бушевала! – подозрительно спросил Добрян.
– Под дождь мы попали, да только потом наша одежда на солнце просохла, – признался Светозар.
– Далеко, выходит, забрели, коль от грозы в доме не стали укрываться? – усмехнулся Добрян.
– Что же ты, Добрян, сыновьям допрос устроил? Они, поди, устали и проголодались, – забеспокоилась Переслава.
– Что ж, мать, покорми этих бездельников, – сказал Добрян и обратился к сыновьям:
– Что стоите? Зовите в дом ваших белочек. Не оставаться же им ночью на улице. Наверняка, не из нашей деревни девчата?
– Зовите ваших зазноб. А я их кулебяками и молоком угощу, – засуетилась мать. – Добрян, зажги ещё пару свечей!
– Нечего свечи тратить попусту, – буркнул хозяин. – Завтра их подружек разглядишь.
– Так гостей всё же надо усадить за стол, – сказала Переслава.
– Гостей за стол усадим. Дашь всем по кулебяке и кружке молока, а потом девчата спать на скамьях лягут. А Светозар с Яромиром пусть в сенях на сене ночуют, – распорядился Добрян.
– Так я позову Веру и Виринею? – обрадовался Яромир.
– Зови, – кивнул Добрян.
Яромир пригласил девушек, и они зашли в избу, поставили в углу корзины и поклонились в пояс хозяину и хозяйке.
– Здравствуйте! – сказала Вера.
– Шумбрат! – произнесла Виринея.
– Так ты та самая Виринея из Омшани? – спросила Переслава.
– Почему я – «та самая»? – удивилась юная эрсиянка.
– Ты внучка колдуньи Вельматы? – подозрительно посмотрев на Виринею, спросила Переслава.
– Внучка, – ответила Виринея, так пристально взглянув на хозяйку, что та отвела взгляд.
– Хватит расспрашивать гостей, – осадил Переславу Добрян. – Проходите все за стол. Время позднее, засиживаться не будем. Поедите и – спать! Только тише разговаривайте, а не то Мирославу разбудите. Она за печкой спит. Да и вам следует хорошенько выспаться. Завтра будет большой праздник.
После ужина Вера и Виринея почистили грибы, собранные на острове, и Переслава положила их сушиться на печь. Виринея сказала, что сушёные грибы она потом отнесёт своей бабушке Вельмате. Вера попросила Яромира завтра проводить её до Берёзовки. Она решила отнести домой собранные травы, а потом вернуться в Комаровку на праздник Купалы. Затем братья и их юные гостьи легли спать и проспали до полудня.
Мирослава проснулась рано. Она увидела спавших девушек и, подойдя сначала к Вере, а затем к Виринее, рассмотрела их, пожала плечами и пренебрежительно хмыкнула. Спящие девушки были не такие красивые, как Мирослава. Она была в этом уверена – ведь она часто смотрелась в медное зеркальце, которое ей подарил отец. Мирослава, по её собственному мнению, была первой девушкой в своей деревне. Да и в Берёзовке, и в Омшани, как она считала, все парни были в неё влюблены. А вот ей самой никто из юношей не нравился, кроме омшанского пастуха Моская. По душе ей пришёлся юный Москай, который умел, подражая птичьим трелям, красиво играть на свирели. Мирослава вспомнила, что сегодня будет праздник. Хоть и позвала Мирослава Моская на Купалу, но переживала, что он может забыть про её приглашение, и не придёт на праздник витичей. Ведь эрсияне – и те, которые живут в Омшани, и жители Эрсиянь-града отмечают свои праздники. Мирослава же после Купалы решила обязательно отправиться в Омшань на праздник Тундонь Ильтямо – проводы весны и на Раскень Озск – моление эрсиян в середине лета. Да и Светозар с Яромиром наверняка пойдут на эти праздники в Омшань. Ведь сам прявт Уштай их приглашал. Впрочем, Светозар и без приглашения часто ходил в Омшань, чтобы повидать Виринею.
Мирослава вышла из избы. Отец и мать уже встали. Переслава подоила корову, а отец задал овса лошадям. Мирослава незаметно, чтобы ей не поручили какую-нибудь работу по хозяйству, вышла за калитку. Сегодня Мирославе совсем не хотелось работать. Каждый год в этот день с утра все девушки принаряжались. Ближе к вечеру девушки наденут красные сарафаны и направятся на берег озера. Там их будут поджидать парни в праздничных розовых и синих рубахах и в белых штанах. Вечером они разожгут большой костёр, а потом станут купаться в озере и прыгать через огонь. Взрослые жители Комаровки и Берёзовки будут вплетать цветы в гривы лошадям и купать их в озере. Мирославе не терпелось сплести венок из полевых цветов, чтобы, как только наступят сумерки, пустить по речке венок с установленной на него горящей свечой или лучиной. Что-то посулит ей это гадание? А в ночь на Купалу ей, вместе с остальными девушками, будет позволено раздеться и, не стесняясь молодых парней, прыгать через пылающий костёр и купаться в озере.
Мирослава направилась за деревню в поле, где, среди некошеной травы, цвели ромашки и колокольчики. Две её подруги – Предслава и Млада уже собирали цветы. Они встретили Мирославу звонким смехом и, взяв её за руки, побежали по полю. Когда они вприпрыжку бежали по сырой росистой траве, Мирославе захотелось вспорхнуть и, словно птице, подняться в синее небо. Как же вольготно было у неё на душе!
И вдруг девушки, бежавшие вприпрыжку по полю, остановились, услышав дивные трели – неподалёку заиграла свирель. На таких дудках омшанские эрсияне играли лучше витичей, а среди эрсиян никто не мог превзойти юного Моская. Мирослава осмотрелась по сторонам, ища взглядом Моская, но того нигде не было. Дивные звуки, казалось, звучали со всех сторон.