Озеро Веры
Шрифт:
Мирослава села на траву и, вся дрожа, смотрела на жутких оборотней. Неподалёку, под корнями вывороченной из земли ели, она увидела огромную нору, в которой, видимо, те жили. Увидев, что чудища её, по крайней мере, в ближайшее время, не собираются есть, Мирослава осмелела и попросила:
– Отпустите меня!
Косматая баба уставилась на неё, вытаращив красные глазища. У Мирославы снова онемели ноги. Понимала она, что надо бежать, а не сидеть, да только не могла пошевелиться. Да и как убежишь, если её даже оборотень-Москай легко догонит, а не то, что его мать, у которой один шаг, как три человеческих.
Насмотревшись на девушку, косматая баба потеряла к ней интерес и отвернулась в
Мирослава, наконец, успокоилась, увидев, что мать оборотня-Моская вовсе не собирается её есть, а принялась когтями сдирать кору с молодой осины и жевать её. Девушка встала и начала потихоньку отходить от норы оборотней, стараясь бесшумно ступать по еловой подстилке. Пройдя несколько шагов на цыпочках, Мирослава затем сорвалась с места и опрометью побежала прочь. Сначала она бежала, не разбирая дороги, а затем остановилась и осмотрелась. Она оказалась в незнакомой местности. Вокруг росли тёмные ели и кривые осины. Мирослава поняла, что заблудилась в дремучем лесу. В такой глухомани легко можно было стать жертвой хищных зверей или умереть от страха, встретившись с лешим. Теперь к этим неприятностям добавились жуткие оборотни. Правда, отец рассказывал о больших косматых лесных людях. Однако Добрян говорил, что живут те люди в далёких краях. Значит, Мирослава сегодня столкнулась не с лесными людьми, а именно с оборотнями. Да и не в простой день состоялась эта встреча. Старики сказывали, что накануне праздника Купалы всякая нечисть выходит из лесов, болот и водоёмов поближе к человеческому жилью. В ночь на Купалу много необычного происходит. Например, в глухом лесу, говорят, папоротник зацветает.
«Кстати! – стала размышлять Мирослава, вспомнив о цветке папоротника. – Никто из жителей окрестных деревень и городов цветок папоротника так и не нашёл даже в ночь на Купалу. Иначе об этом бы все знали. Хотя… Ну, кто расскажет, что нашёл и сорвал цветок папоротника. Ведь кто цветок папоротника отыщет, тому клады откроются. А про клады только дурак станет всем рассказывать. А ведь, сказывают, некоторые люди, ни с того, ни с сего, богатели. Так ведь это оттого, что они цветок заветный нашли. Выходит, и вправду расцветает папоротник в ночь на Купалу! Вот и в нынешнюю ночь может зацвести папоротник, особенно в лесной глухомани!»
Мирослава попала именно в такую лесную глушь. Она стала всматриваться в росшие вокруг папоротники – нет ли на каком-нибудь из этих растений бутона, который этой ночью распустится? Однако бутонов на папоротниках она не увидела. Девушка прошла ещё немного и под ногами захлюпала вода. Увидев впереди кочки и лужи с тёмной водой и ряской на поверхности, Мирослава поняла, что впереди лежало болото. Она решила обойти топь, потому что страшилась пойти назад и снова очутиться рядом с оборотнями.
Девушка пошла краем болота. Солнце поднялось высоко, и в лесу стало жарко. От духоты у Мирославы закружилась голова, и она присела на поросшее мхом бревно. Она устала, и её стало клонить ко сну. Девушка некоторое время боролась со сном, но дремота одолела её, и она, покачнувшись, свалилась с бревна на мягкий мох. Но даже падение не прервало её сон.
Мирослава проснулась, услышав над собой скрипучий голос. Она почувствовала, как кто-то трясёт её за плечо. Девушка приоткрыла глаза и увидела над собой морщинистое лицо старушки со всклокоченными седыми волосами. Мирослава приподняла голову и увидела одетую в лохмотья худую сгорбленную старуху, опиравшуюся на кривую палку. Голова у девушки кружилась. Она некоторое время не могла вспомнить, что с ней случилось. Однако вскоре к ней вернулась память. Мирослава вспомнила про оборотня-Моская, утащившего её в дремучий лес, и про его страшную, но её
«Так это же кикимора болотная!» – догадалась она.
Измученная недавними переживаниями, Мирослава испытывала неимоверный страх. Не в силах закричать, она пискнула, словно придавленная мышь.
– Тейтерь! Тейтерь! – произнесла кикимора и протянула ей руку.
«Разговаривает она на языке эрсиян. Может, старуха и не кикимора вовсе, а из Омшани забрела на это болото?» – подумала Мирослава.
– Далеко ли отсюда Омшань? Я заблудилась, – проговорила Мирослава, с помощью старухи поднявшись с земли.
– Витичанка? Откуда пришла, красавица – из Комаровки или Берёзовки? – спросила её старуха хриплым голосом.
– Из Комаровки. Меня Мирославой звать. А вы, случайно не болотная кикимора? – напрямую спросила Мирослава.
Старуха хрипло засмеялась и сказала:
– Нет. Я не кикимора. Хотя, видно, стала я похожа на старую кикимору, – огорчённо махнула рукой бабка. – Я Вельмата. Может, слышала про меня?
Девушка испуганно посмотрела на старуху. Мать Мирославы всегда побаивалась колдунов и колдуний. И Светозара мать всегда отговаривала от походов в Омшань. Знала Переслава, что её сыну Светозару нравится внучка старой колдуньи – Виринея. Надо же, как получилось – ей сама старая Вельмата в глухом лесу встретилась и даже руку ей протянула! Не к добру это. Плохо сегодня день начался – то оборотень на неё набросился, а теперь встретилась старая горбатая колдунья, опирающаяся на кривую палку.
– Отчего испугалась меня, внученька? – огорчённо спросила колдунья.
«Вот уже внучкой колдунья меня стала называть. Пропала я!» – ещё больше испугалась Мирослава и осторожно сказала:
– Всякое сказывают про вас, бабушка Вельмата.
– И зачем только матери в Комаровке пугают своих детишек? – огорчённо произнесла старуха. – Разве я когда-нибудь кому причинила зло? Всю жизнь я людей лечила, да защищала их от злых чар. Вот не станет меня, плохо людям будет. Боюсь, не справится моя Виринея. Молода она ещё, неопытна. Если бы плохие времена не наступили, тогда смогла бы Виринея одолеть злую силу.
– Не пойму я ничего, что вы говорите, – пробормотала Мирослава.
– Не понимаешь ты ничего оттого, что голова у тебя в дурмане. Уходить с этого места надо. Ты ведь едва не заснула вечным сном. В этом месте на болоте дурман-трава растёт. Вот ты и надышалась. А ещё жарко стало. Вот ты и задремала. А сейчас уже прохладно становится. Облачка набежали на небо. Вечер близится.
– Надо же! А я ведь ещё венок из цветов не сплела! – воскликнула Мирослава.
– А ведь у вас, у витичей, сегодня праздник. Если тебе не помочь, ты можешь на него не успеть. Пойдём скорее отсюда, пока нас с тобой вечный сон не сморил. Я тебе отсюда дорогу до Омшани покажу, – пообещала Вельмата.
– До Омшани? А до Комаровки мне отсюда никак не выйти?
– Далековато ты ушла от Комаровки. Туда теперь только через Омшань, по тропе, сможешь добраться. Да и я сюда случайно забрела – собирала нужную траву.
– А цветок папоротника вы не искали?
– Нет. Не искала. Я цветущий папоротник никогда не видела, хотя давно в лесной глуши живу. Ладно. Пора отсюда выбираться, – сказала старушка и повела за собой Мирославу.
По пути Вельмата поинтересовалась:
– А как ты здесь очутилась?